Сладкий плен искушения

— Он игнорировал тебя. Заставил чувствовать себя ненужным. Он не имел права так поступать.

— Уверяю тебя, его поведение никак на меня не повлияло. Я в полном порядке.

Она помолчала и слегка покачала головой:

— Пренебрежение ранит.

— В этом ты абсолютно права.

Она посмотрела в окно на заснеженную вершину горы.

— Твоя очередь откровенничать, — сказал он.

— Ты видел мою семью и знаешь, как они ко мне относятся.

— Но чего я не знаю, так это почему.

— Я — запасной вариант.

Он внимательно наблюдал за ней, а она сильнее нервничала.

— Ты нужна только для рождения королевского наследника.

— Да, — согласилась она, нахмурившись. — Но дело не только в этом, но и в родословной и преемственности. Моим родителям наплевать на мои интересы и желания.

— Ты считаешь себя ненужной.

— А я им в самом деле не нужна. — Она сдерживала слезы.

— Николас не может иметь детей, но ведь он может жениться и усыновить ребенка, верно?

— Порядок наследования такого не позволяет.

Шарлотта обрадовалась тому, что Рокко ей не сочувствует.

— А если бы ты никогда не вышла замуж?

— Я была обязана выйти замуж.

Глаза Рокко сурово сверкнули.

— Твой брат по-прежнему может жениться.

— Я сомневаюсь в этом. Он будет превосходным королем, но он не позволит, чтобы кто-то диктовал ему, как жить.

— А ты даже не сопротивлялась.

Она пожала плечами.

— Я ходил в школу с такими, как твой брат, — помолчав, произнес Рокко. Она не знала, что он имеет в виду, поэтому промолчала. — Я ненавидел их. Сама идея чрезвычайного богатства и власти для меня — анафема.

Она подняла брови.

— Но теперь ты миллиардер и наследный принц.

— Ирония судьбы. — Он умолк, поскольку появился официант, чтобы принять их заказ. Не заглянув в меню, она быстро, наугад что-то выбрала, а потом снова сосредоточилась на Рокко. — Я поднялся с самых низов. Моей матери приходилось многим жертвовать ради того, чтобы у нас все было, но я ежедневно был окружен богачами. Меня бесило, что мои сверстники, имея больше, чем я, не ценят этого.

Она грустно посмотрела на Рокко, понимая, как он отнесся к ее заявлениям о привилегиях.

— Дело в том, что богатство — не только благословение, но и проклятие, особенно когда от тебя чего-то ждут, — произнесла она.

— Да, — мягко согласился он. — Я понимаю.

Его понимание тронуло ее до глубины души, и на ее глаза навернулись слезы. Взглянув на Рокко, она быстро моргнула.

— Но я видел, как обесценивается богатство. Мальчики, которым с рождения было дано все, что они могли пожелать, считали, будто труднее всего летать первым классом, а не на своем частном самолете. Они сравнивали размеры островов своих семей и хвастались тем, чья яхта больше или лучше.

— А ты не был таким, — тихо сказала она.

Он резко хохотнул.

— Нисколько.

— А как ты попал в такую школу? Явно не благодаря связям своего отца…

— Нет, конечно. — Он колебался, и она затаила дыхание, потому что очень не хотела, чтобы он снова отгородился от нее и перестал разговаривать. — Моя мать работала уборщицей в этой школе. Она узнала о предстоящем экзамене на получение стипендии и попросила меня сдать его.

— И ты хорошо справился.

Он опустил голову в молчаливом согласии.

— Мне дали стипендию.

— Ух ты! Тебе было нелегко. А что случилось с твоей матерью, Рокко?

— У нее было два инфаркта.

Шарлотта сочувствовала ему.

— Прости. Но что тебя так разозлило? Когда ты пошел и?… — Она не смогла закончить, но это было и не нужно. Он все понял.

Рокко напрягся, словно готовясь к тому, что цунами обрушится на его плечи.

— Я повел себя отвратительно.

— Я уже большая девочка. Рассказывай!

Он долго смотрел ей в глаза, словно заглядывая глубоко в ее душу, и Шарлотта затаила дыхание.

— Им нравилось издеваться над ней, — отрезал он наконец.

— Как? — Она наклонилась ближе.

Он так поджал губы в тонкую линию, что они побелели.

— Сначала все было достаточно невинно: неубранные кровати, униформа на полу.

— А директор общежития закрывал на это глаза.

— Несомненно. Моей матери приходилось все это убирать.

Шарлотта покачала головой. Стоит ли удивляться, что Рокко ненавидит деток богачей? Он учился с избалованными юнцами.

— Однажды вечером моя мать была сама не своя. Она не хотела говорить мне, что случилось, но я знал: произошло что-то плохое. На следующий день в школе все над этим смеялись.

— Что случилось? — прошептала Шарлотта и протянула к нему руку.

— Они измазали дерьмом все общежитие: кровати, стены, зеркала…

Она закрыла глаза.

— Я не верю своим ушам. Неужели школа их не наказала?

— Каждого из них просто на два дня отстранили от занятий. А моя мать продолжала убирать за этими свиньями. Они делали это, чтобы отомстить мне, — сказал он со сдерживаемым гневом.

— За что они тебе мстили?

Он уставился на стену за ее плечом.