Сладких снов

– Если все как обычно, Пит, ты получишь его прямо сейчас. На любое имя?

– Нет, имя я тебе скажу.

– Внешность?

– Я пришлю фото.

– Оружие и другие мелочи по списку?

– Все это будет ждать меня на месте.

– Ты задал мне непростую задачу.

– Тебе за это деньги платят.

– Мне за это деньги платят.

Снова крепкие гангстерские объятия и лестница наверх, к влажному воздуху со стороны гавани и Балтийского моря. Небольшая прогулка, кружка холодного пива и – Каструп, где он должен встретить ее первым утренним рейсом из Стокгольма.

Вторник, 17:32

(осталось 20 часов и 28 минут)

Каждый клик, нажатие клавиши, каждое отправленное сообщение или загруженная фотография означали риск. В цифровом мире следы оставляет каждый, даже лучший в Копенгагене эксперт по затиранию следов. И в тот момент, когда кто-то из «узкого круга» вдруг обнаружит, что круг разорван, сработает сигнализация, и все улики будут уничтожены. Но выбора у нее нет. Нужно идентифицировать их всех, только так и получится нанести единственный и окончательный удар совместными полицейскими силами.

Вот почему Бирте теперь так ликовала, что мысленно поздравила себя не один, а два раза.

Собрав информацию о трех детях, которые фигурировали под именами Лорна, Холли и Дениз и чье изнасилование с отягчающими обстоятельствами было заснято и предлагалось для скачивания за сто долларов файл, она идентифицировала Королеву Мэри как Дженнифер Джексон – мать из Гранд-Джанкшен, штат Колорадо, США. А потом, сопоставив пару ее чатов, нашла и того, кто фигурировал под ником Джон Уэйн и анонсировал изнасилование собственных детей тем же способом и за ту же плату. Им оказался некто Дэвид Пакстон из Брайтона, Великобритания.

Вторник, 18:14

(осталось 19 часов и 46 минут)

Когда Эверт Гренс, после короткого перерыва на обед, снова вошел в систему под ником Лацци, стало ясно, что ни в узком кругу, ни среди внешних контактов никто не подозревает, что Карл Хансен заперт в тюремной камере, без какой-либо возможности общения с внешним миром.

Три обстоятельных заказа на ролики с изнасилованием Катрине ждали ответа Лацци, то есть комиссара Гренса.

И это было самым неприятным, с чем он столкнулся за сорок лет работы в полиции.

Гренс расследовал двойные и тройные убийства, рылся в контейнерах с гниющими телами, собирал по кусочку трупы, разнесенные бурыми крысами, был свидетелем криминальных расправ, но никогда не испытывал ничего подобного. Потому что был вынужден делать то, от чего отказался Хоффман, – отвечать педофилам как педофил в надежде, что один из тех, с кем Пит Хоффман должен встретиться в реале, клюнет на приманку. Тот, кто называл себя Мейер, или Ленни, или – чем черт не шутит – сам Оникс, их лидер, почему бы и нет?

То, что Гренс, то есть Лацци, первым выйдет на связь и что-то предложит, могло вызвать подозрения. Не так выглядела предыдущая история чата, в которой обычно предлагали и проявляли инициативу другие участники, а Лацци только соглашался и исполнял.

– И ты… постоянно натыкаешься на таких?

Гренс знал, что ему лучше молчать, что Бирте предпочитает работать в тишине. Но дав несколько наиболее правдоподобных ответов на запросы членов сообщества, он почувствовал острую необходимость перекинуться парой слов с нормальным человеком.

– Здесь немного другое. Дело не в степени насилия, а в том, что они общаются в чатах, чтобы потом обмениваться детьми в реальной жизни… И да, с такого рода насилием на экране компьютера я сталкиваюсь постоянно.

Гренс не поворачивался. Бирте могла бы истолковать это как сигнал к продолжению разговора, на который не была настроена. Поэтому они обменивались репликами, сидя спиной друг к другу.

– Мой коллега из Стокгольма, Вернер, тот самый, который дал мне первую фотографию, говорил, что обнаружил их больше, чем мог бы записать. Сто шведов за неделю, и это не прилагая никаких усилий.

– И я найду столько же датчан, и тоже не прилагая усилий.

– Но в таком случае… В чем смысл? Кто кого обгонит?

– Точно не мы их. Даже если мы бросим на них все наши ресурсы, все равно останутся те, кто ускользнет от радаров. Но это не повод сдаваться, Гренс. Не нужно думать, что мы… В общем, это как с наркотиками. Их не станет меньше, сколько бы мы ни работали. Тем не менее нужно продолжать и не думать… Не позволять себе думать, что это бессмысленно.

Вторник, 19:07

(осталось 18 часов и 53 минуты)

Больше Бирте его не слушала, поэтому последние вопросы Гренса остались без ответа. Но он не обиделся. Сказанного, похоже, оказалось достаточно, чтобы гнетущее чувство развеялось.

Между тем Бирте была близка к очередному успеху. Как и в прошлый раз, одно разоблачение потянуло за собой еще несколько, в результате меньше чем за час Бирте заполучила трех человек.