Сладкое убийство по-датски

Одна из пар привлекла внимание Ханны. Мужчина был Росс, и он танцевал с прелестной женщиной, которая выглядела точно так же, как Грейс Келли в фильме «Лебедь». Волосы у нее были золотые, белое бальное платье облегало прекрасную фигуру, как перчатка, и они представляли собой умопомрачительное зрелище.

Хотя эта звездная пара была далеко, Ханна обнаружила, что слышит их разговор. Казалось, они говорили прямо в ее уши.

— Я люблю тебя всем сердцем, — сказал Росс. — Я бы перевернул небо и землю, чтобы сделать тебя счастливой. Твои желания для меня закон.

Прекрасная партнерша улыбнулась ему и привлекла ближе к себе:

— Есть только одна вещь, которой мне действительно хочется.

— Все, что угодно, — пообещал Росс. — Что именно, дорогая?

— Идеальную грушу. Я бы хотела идеальную грушу.

— Если бы я знал, где ее найти, я бы добыл ее для тебя, — сказал Росс, улыбаясь.

— Я ее вижу. Она на том маленьком грушевом дереве. — Женщина показала на ветку Ханны. — Вон там. Ты ее видишь?

— Вижу. Я сорву ее для тебя, моя милая. Подожди только, и она станет подарком тебе.

Ханна похолодела, как будто в ожидании чего-то ужасного. А потом она стала дрожать, но дрожь не была вызвана страхом. Росс стоял прямо под ее веткой и протягивал к ней руку. Поскольку она была на самой высокой ветке, он не мог до нее дотянуться, но тряс ветку, чтобы она упала прямо ему в ладонь.

— Нееет! — закричала она в ужасе от того, что придется покинуть тихую гавань своей ветки. — Нет, Росс! Пожалуйста, не делай мне больно!

Но он, казалось, ее не слышал и тряс ветку все сильнее. Ветка, ее безопасный и надежный приют, стала раскачиваться, угрожая сломаться. Однако она, как и черенок груши, оказались прочными. У Ханны был шанс уцелеть. Если только Росс перестанет пытаться стрясти ее с дерева, она окажется в безопасности.

А потом это произошло. Ее крепкий и упругий черенок не смог выдержать такого насилия. Он с треском отломался, и она понеслась вниз, к Россу и его ждущей руке.

— Вот, дорогая! — выкрикнул Росс и понес ее к прекрасной женщине, ожидавшей на краю танцплощадки. — Давай съедим эту прелестную грушу вместе в залог нашей любви. Ты первая.

Ханна вскрикнула, когда женщина впилась зубами в ее нежную плоть. Жизнь была кончена. Росс предал ее с другой женщиной. Ему больше не было до нее никакого дела. Для него она была совсем мертва.

— Ханна! Ханна, проснись!

Голос был знакомый, и Ханна, тяжело дыша, пробудилась от своего жуткого сна.

— Что?.. — попыталась сказать она, но в горле стояли слезы.

— Наверное, тебе снился кошмар, — предположила Мишель, присаживаясь на край кровати. — Мне следовало понять, что что-то не в порядке, когда кошки примчались на кухню и спрятались под столом. Каддлз дрожала, а Мойше прижимал уши. Потом я услышала, как ты кричала, и со всех ног побежала в спальню, чтобы посмотреть, что происходит.

— Прости. — Ханна села и попыталась отдышаться. Она даже не сознавала, что затаила дыхание. — Ты права, — сказала она. — Это был страшный сон, совершенно ужасный.

— Не хочешь мне рассказать?

— Нет, но мне снилось грушевое дерево. — Ханна вдруг поняла, что чувствует изумительный запах. — Это пахнут запеченные груши?

— Да. У меня в духовке два грушево-кофейных кекса, а еще два остывают на стойке. Тетя Нэнси и Лиза нашли этот рецепт в одной из старых поваренных книг матери Хейти.

— Пахнет великолепно! — сказала Ханна, отгоняя последние остатки кошмара. — Неудивительно, что мне снились идеальные груши!

— Может, мне не надо использовать фрукты при выпечке, — сказала Мишель, все еще державшая Ханну за руку. — Сначала тебе снилась клубника, потом персики, а теперь груши. Страшно подумать, что могло случиться, если бы я пекла фруктовый пирог!

— Тебе нет необходимости печь такой пирог, — рассудила Ханна. — Если мне будут сниться такие кошмары, этим пирогом буду я.

Мишель встала.

— Расскажешь мне свой сон позже, если появится настроение. Мой профессор психологии утверждает, что иногда случается так: если пересказать кому-то свой страшный сон, больше он тебе не приснится.

Ханна задумалась, правда это или нет, и решила, что когда-нибудь проверит.

— Спасибо, Мишель. Я приму душ и сразу приду. Твой кофейный пирог так благоухает, что у меня бурчит в животе.

На вкус грушево-кофейный кекс был так же восхитителен, как его запах, и Ханна и Норман рассыпались в комплиментах Мишель.

— Особенно мне нравятся груши, — сказала Ханна, беря вторую порцию.

— Мне тоже. — Норман протянул свою тарелку за вторым куском. — Кроме того, он еще и с виду хорош. Похож на тот вишнево-ананасный пирог, который когда-то делала моя мать.

Мишель рассмеялась:

— Да, вот только в моем кофейном пироге нет ни ананасов, ни вишен!

— Ничего не поделаешь, — со смехом отозвался Норман, и Ханна поняла, что он смеется над собой. — Почему ты решила взять груши, Мишель?

— Я подумывала о яблоках, но у Ханны яблок нет. Потом я подумала о персиках, но у нее и персиков не было. Я обследовала кладовку, увидела пару банок консервированных груш и решила их использовать.