Сладкое желание

Колин почувствовал себя еще совсем молоденьким юношей, у которого семяизвержение может произойти еще до того, как началось совокупление.

Она кусала губы, ерзая под ним, и он понял, что ее, несмотря на его недавние заверения, терзают сомнения.

Он потянулся рукой и откинул прядь темных волос с ее плеча:

— Я должен сделать признание.

— Признание? — удивленно спросила она, и ее голос при этом задрожал, как перышко на ветру.

У нее был такой вид, как будто она готова схватить свою ночную рубашку и прикрыться ею.

Он прикоснулся к ее щеке и провел кончиками пальцев по ее мягкой коже. Она была такой красивой, что его даже возмутило, что она стесняется своей наготы.

Его большой палец обвел ее губы.

— Я уже давно мечтал о вас такой. Голой. Лежащей подо мной. И должен признаться, что эта моя давнишняя фантазия не может даже сравниться с реальностью.

Грасиэла на несколько секунд замерла, и Колин невольно задался мыслью, не обидел ли он ее, не зашел ли слишком далеко, но затем она медленно заморгала и от ее длинных ресниц по щекам забегали тоненькие шаловливые тени. Это было очень соблазнительно.

— Расскажите мне об этом, милорд. — Ее голос с характерным акцентом стал хрипловатым и гортанным. — Когда у вас была такая фантазия? И какой конкретно вы представляли меня?

— Я всегда считал вас красивой и привлекательной, но сдерживал свое воображение, поскольку это касалось не кого-нибудь, а вас. Моя первая фантазия относительно вас… Это было как-то раз на Пасху. Маркус привез меня к себе домой из Итона. Мне тогда было семнадцать лет. Вы помните то время?

Она на пару секунд задумалась, а затем сказала:

— Да. Думаю, что да.

— Я помню, как подумал во время того своего приезда, что этому ублюдку Отенберри очень повезло… и что он не достоин вас.

Честно говоря, в те времена он не позволял своим мыслям зайти дальше подобного умозаключения. Несмотря на свое разгулявшееся воображение относительно соблазнительности Элы, Колин старался сдерживать свои мысли и фантазии. Тем не менее его сны пребывали за пределами контроля, и это было уже совсем другое дело. Он просыпался, бормоча ее имя.

— Это было явным проявлением неприличия — видеть вас такой в своих снах, но разве человек может контролировать свои сны? — Его глаза смотрели куда-то в пустоту. — Я уже вернулся в Итон, когда это произошло, и спал в общей спальне. Я проснулся весь в поту и почувствовал, что мой член возбужден. Это было таким… постыдным… Я имею в виду все то, что я делал с вами в том сне.

— И что же вы делали? — спросила она, затаив дыхание.

— Я делал с вами вот это.

Наклонив голову, он обхватил губами ее сосок, потянул его и стал ласкать языком, пока она не выгнулась под ним и не застонала от наслаждения.

Затем он переключил свое внимание на ее другую грудь, но при этом не забывал и про первую, сжимая ее ладонью, причем едва ли не грубо. От этих его действий она, лежа под ним, стала подергиваться.

— Что еще? — спросила Грасиэла, запуская пальцы в его волосы, возбуждаясь вместе с ним все больше и больше и уже даже не думая сдерживать себя.

Руки Колина опустились к его штанам и начали поспешно расстегивать их:

— А еще я делал вот такое.

Он спустил свои штаны, взял рукой свой член и стал тереть им вдоль ее женского органа, чувствуя, как от этого прикосновения на кончике члена становится влажно.

Ему потребовалась вся его сила воли, чтобы заставить себя не спешить, не впихивать свой член в ее орган и не входить в нее поглубже.

Он стал тереть головкой члена вокруг ее клитора.

Она всхлипнула так, что все ее тело задрожало. Ее пальцы вцепились в его ладони, глубоко впиваясь в них ногтями.

— Что еще?

Он переместился ниже и расположил головку члена возле входа во влагалище.

— А еще я делал вот это, — хрипло сказал он, наконец-таки входя в нее и при этом чувствуя членом очень приятную теплоту.

Это было лучше любого сна. Это было лучше чего угодно.

Он ввел в нее член на максимально возможную глубину и замер в этом положении, изо всех сил стараясь не потерять контроль над собой раньше времени и чувствуя, как ее внутренние мышцы подстраиваются под его — уже едва ли не пульсирующий — мужской орган. Она, возможно, была уже не очень молода, но ее влагалище показалось ему удивительно тугим — как у неискушенной в этом деле девушки.

Словно бы прочитав его мысли, она прошептала:

— Такого не было уже очень давно.

— Я это чувствую, — шепнул он в ответ.

И чувствовать это ему было, черт возьми, очень приятно.

Она обхватила его тело ногами и стала двигать вверх-вниз своим тазом, тем самым призывая его к действию.

— Покажите мне больше, — тихо сказала она.