Сладкое желание

— Да. Вы не привыкли слышать «нет» от представительниц женского пола. Я сожалею о том, что стала первой, кто сказал вам это слово, но при этом я уверена, что не буду последней.

Эти слова обидели его, и он начал сердиться.

— Мое самолюбие в полном порядке. Я вообще-то весьма уверен в себе.

Она презрительно фыркнула.

А он продолжил:

— Вы же, дорогая Эла, могли бы попытаться взглянуть на себя со стороны. Почему бы вам не присмотреться к себе повнимательнее и не признать, что вы боитесь своей реакции по отношению ко мне? Признать, что вы опасаетесь того, что пребывание со мной может уж слишком сильно понравиться вам. Признать, что вы обеспокоены тем, что я могу почувствовать, что значу для вас гораздо больше, чем когда-либо значил для вас ваш покойный муж…

Она тяжело задышала:

— Что… что…

— И что это, — продолжал он, — может разрушить ту сказку, которую вы придумали для всех окружающих вас людей, включая меня. Да. — Колин кивнул. — Я слышал все эти годы ваши заявления и комментарии по поводу вашей семейной жизни. И, признаться, я никогда в них не верил, но считал, что будет не по-джентльменски пытаться опровергать их.

Она, по-прежнему тяжело дыша, спросила:

— Сказку? О чем вы говорите?

Грасиэла покачала головой, и ее темные волосы зашевелились на ее плечах подобно покрывалу из дорогого шелка.

— Я говорю о той сказке, которую вы рассказывали своим близким родственникам и всем тем, кто вас слушал. О сказке про то, что ваш брак с покойным герцогом был браком по любви… и что ваш муж был вам очень интересен, а вы были очень интересны ему… И что вы тоскуете по нему каждый день. Это, конечно, забавная выдумка, но почему бы вам сейчас не признаться, что это не что иное, как ложь?

Его язвительные слова, казалось, отразились эхом от стен, едва прозвучало последнее из них.

— Как вы можете говорить мне такое? — прошептала она голосом, в котором чувствовался нарастающий гнев.

Она вся задрожала от негодования, но у Колина возникло подозрение, что это произошло потому, что он уличил ее в многолетней лжи, а не потому, что его слова не соответствовали действительности.

— Ой, не впадайте в заблуждение. Вы изображаете из себя скорбящую вдову очень даже замечательно. Все в это верят. Черт возьми, Маркус верит в это так сильно, что не видит того, каким мерзавцем на самом деле был его отец. Впрочем, это совсем не трудно, если его мачеха поддерживает эту ложь. Но, поверьте мне, ваше вранье отнюдь не идет ему на пользу. Когда он наконец-таки осознает, кем и чем в действительности был его отец, он сможет увидеть окружающий мир уже совсем другими глазами. Более объективно… Возможно, он даже наладит отношения со своим сводным братом и вообще перестанет вести себя как какой-то осел.

— В том, что Маркус ведет себя как осел, виновата я?

Колин пожал плечами:

— Вы создали миф.

— Давайте кое-что уточним. Вы ничего не знаете о моих отношениях с пасынком и падчерицей, и вам уж точно ничего не известно о моем браке.

Он сделал шаг к ней, но она даже и не подумала отступать назад. Ее глаза горели огнем, но ему, как какому-нибудь мазохисту, захотелось подойти к этому огню так близко, чтобы его всего обожгло. Такая вот, разъяренная, Эла была намного лучше Элы, пытающейся удрать от него в свое поместье.

— Я знаю, что ваш брак не вызвал у вас больших эмоций и что вы в последнее время искали того, чего были лишены… искали теплоты, огня и страсти. Вы нуждались в этом еще даже до того, как умер ваш муж.

Она отвела взгляд в сторону.

Колин слегка сдавил пальцами ее талию, заставляя женщину снова посмотреть ему в глаза. Тяжело сглотнув, он затем рассказал об одном своем воспоминании, прочно засевшем в его памяти:

— Я видел вас в тот момент, когда вы сломались. В тот момент, когда он сломал вас и когда вы осознали, что у вас с ним никогда не будет такой жизни, какой вы хотели бы ее видеть.

Из ее горла вырвался еле слышный стон, и Колин осознал, что она поняла, о чем он говорит.

Человек никогда не забывает тот момент, когда в его жизни наступает катастрофа. Это воспоминание остается с ним на всю жизнь. Оно как несмываемое пятно, которое проходит через поверхность и впитывается глубоко в кость.

Уж лучше бы он этого не видел. Однако получилось так, что он был там и видел. В то время он поклялся себе, что никогда не будет таким вот мужем ни для одной женщины, что он никогда не станет позорить ни одну женщину подобным образом. Он пообещал себе, что никогда не будет таким, как герцог Отенберри.

— Что вы видели?

В ее тихом голосе слышался затаившийся страх.

— Я видел вас. Это было очень давно. После того, как родилась Клара. Когда ее крестили.

Грасиэла замерла в его руках, и он понял, что она вспомнила.

— Продолжайте, — прошептала она. — Что вы видели?

— Я тогда только что приехал и увидел, как вы пошли в сторону кабинета герцога, и я пошел за вами, чтобы засвидетельствовать вам свое почтение. Я шел не очень далеко от вас. Я видел, как вы постучали разок в дверь и затем открыли ее.