Сладкое желание

Они посетили музей и устроили чаепитие вместе с леди Мэри-Ребеккой и ее дочерями. По вечерам они обычно ужинали в компании с Маркусом. Несмотря на холодную погоду, они отважились как-то раз во второй половине дня проехаться верхом в парке, однако очень быстро вернулись домой и стали отогреваться у камина и пить горячий шоколад. Грасиэла была рада такому общению, потому что очень соскучилась по своим девочкам. Даже Энид, весьма сдержанная по натуре, стала вести себя шумно и весело, когда они играли в вист.

Колин ни разу не появился, хотя Грасиэла подозревала, что он может прийти в ее дом как-нибудь вместе с Маркусом. Он ведь часто делал это в прошлом. В этом не было бы ничего необычного.

Его отсутствие и разочаровывало, и радовало ее. Она, похоже, представляла собой очень даже противоречивую женщину.

— Мама!

Грасиэла сильно вздрогнула. Она сейчас сидела за столом и писала письмо Поппи Маккензи. Эта ее подруга уехала на всю зиму на север. Бедняжка… Она, должно быть, там сильно мерзнет… Услышав крик дочери, Грасиэла поспешно встала из-за стола и направилась было к дверям, как вдруг двери резко распахнулись.

В комнату ворвалась Клара. Она держала на руках, прижимая к своей груди, какой-то маленький комочек меха.

Сердце Элы стало биться более спокойно при виде дочери — здоровой и невредимой. С ней в подобных случаях всегда происходило одно и то же. Ведь материнство отождествлялось у нее с пребыванием в постоянном беспокойстве о благополучии своего ребенка. Она не знала, происходит ли такое с другими родителями или же только с ней.

Клара была ее единственным ребенком, и, если верить врачу Элы, рождение Клары было настоящим чудом. Врач, пожилой доктор Уилкокс, сказал, что ей очень повезло, ибо больше она уже никогда не забеременеет. Впрочем, он ошибся: ей удалось снова забеременеть, причем два раза. Но в обоих случаях это закончилось выкидышем.

— Клара, ты меня напугала, — укоризненно произнесла она, прикладывая ладонь к своей груди в том месте, где у нее несколько секунд назад лихорадочно заколотилось сердце.

Вслед за Кларой в комнате появилась Энид, которая зашла более спокойным, чем у Клары, шагом. Она держала перед собой руки с прижатыми друг к другу ладонями. Ее падчерица была отнюдь не эмоциональным человеком. В отличие от Клары, Энид всегда вела себя очень спокойно, удерживая большинство из своих мыслей и эмоций глубоко внутри себя. Она была умной и начитанной. Даже в возрасте десяти лет, когда Грасиэла впервые встретилась с ней, она казалась развитой не по годам. Грасиэла тогда еще не очень хорошо знала английский и чувствовала себя какой-то дурой рядом с десятилетним ребенком, словарный запас которого был гораздо более обширным, чем у нее, Грасиэлы.

Грасиэла с нетерпением ждала того дня, когда падчерица сможет отделиться от нее. Она, Энид, все еще была молодой. Правда, она не проявляла никакого интереса к тому, чтобы выйти замуж и обзавестись своей собственной семьей, но это отнюдь не означало, что Грасиэла перестала надеяться, что это когда-нибудь все-таки произойдет.

— Мама!

Клара остановилась перед матерью, и та теперь могла видеть, что крохотный комок меха в руках Клары был не чем иным, как щенком. Маленькая коричневая мордочка с маленьким остреньким носом и высунутым языком повернулась в сторону Элы. Клара протянула собачку, и Эла взяла в руки это извивающееся всем телом существо.

Она вскрикнула, когда собачка начала ее лизать.

— Клара, чей это щенок?

— Наш! — сказала Клара, забирая щенка обратно.

— Что? — голос Грасиэлы стал суровым. — Этот щенок не наш…

— Да нет же, он наш. Тот парень, который принес щенка и передал его миссис Уэйкфилд, сказал, что он наш. Вместе с ним передали письмо. Прочти его.

— Какое еще письмо? — спросила Грасиэла, чувствуя, что в груди у нее похолодело.

— Вот это, — сказала Энид, подходя к Грасиэле и протягивая ей маленький конверт.

Грасиэла взяла его, заметив при этом, что Энид смотрит на нее с настороженным выражением в глазах.

Конверт был запечатан. Она покрутила его в руках, и ей стало страшно.

— Открой его! — стала настаивать Клара.

Грасиэла, кивнув, открыла конверт, и по ее телу побежали мурашки, когда она прочла лежащую в нем записку:

Эла!

Дарю Вам нечто такое, что согреет Вас этой зимой тогда, когда я не могу этого делать.

Грасиэла бросила быстрый взгляд на Энид. Та внимательно смотрела на нее своими уж слишком умными глазами.

— Что там написано? — Клара уткнулась носом в шею маленького терьера. — Эта собачка наша, правда? — Она с восторженным видом слегка подпрыгнула, как какая-нибудь маленькая девочка, хотя была уже почти взрослой девушкой. — Я это знала!

Грасиэлу охватило чувство разочарования: она теперь уже не смогла бы сказать «нет» и тем самым сильно расстроить дочь.

Заставив себя улыбнуться, она кивнула:

— Да, она наша.

Клара взвизгнула и закружилась вместе с собачкой, как в танце.