Сладкое зло

— Извините, испортил стену. Если надо…

— Нет-нет, я сама позабочусь. — Патти забрала у Каидана ягоду и выбросила в мусорное ведро.

— Не уходите никуда, ладно? Отпустите меня на минутку.

— Хорошо, — сказала я. Патти ушла в свою комнату и закрылась. Каидан пересел поближе ко мне. Я спросила:

— А на самом деле, зачем ты это делаешь?

— Ровно по тем причинам, которые назвал. — В его словах слышалось недоверие к моему вопросу.

Незаметно для себя я принялась грызть ногти. Каидан предлагал взять в поездку не одну меня, а нас обеих. Это казалось существенным. Смешанные чувства по отношению к нему мешали мне судить трезво. Но Патти хорошо разбиралась в людях, и на ее решение можно было положиться. Если она скажет «да», значит, я могу доверять Каидану, если «нет» — значит, в нем есть что-то, не заслуживающее доверия. Я облизнула краешек ногтя на мизинце — там пошла кровь.

— Ты нервничаешь, — сказал Каидан.

— М-м-м…

— Очень нервничаешь.

— Да. Тревожность. Всю жизнь.

— Вижу. Ты тревожишься, что она скажет «да», или что она скажет «нет»?

Я помолчала.

— И о том, и о другом.

Он серьезно кивнул, как будто этот ответ всё поставил на свои места.

— Что такое значок? — спросила я. — Твой отец сказал, что он у меня необычный.

Каидан показал на красную звездочку у себя на груди.

— У всех остальных значки одноцветные, а у тебя нет. Твой — янтарный, но с вкраплениями белого.

— Круто, — прошептала я и продолжила грызть ногти. Мне никак не верилось, что у меня тоже есть такая отметина. Но если есть, то, очевидно, должна быть странной. В зеркале ее не видно — значит, значки не отражаются, как и цветная аура.

Через десять минут вернулась Патти. Она уселась в кресло напротив нас.

— Может быть, вы предпочли бы снова поговорить наедине? — спросил Каидан.

— Да, вероятно, так будет лучше всего. — Патти махнула рукой в сторону балкона. — Не возражаете?

— Вовсе нет. — Каидан встал и вышел через стеклянную дверь на балкон. Я снова бросила ему предостерегающий взгляд, призывающий не подслушивать, он ответил неопределенной улыбкой и отвернулся.

Я сосредоточила все внимание на Патти.

— Не стану врать, милая, — начала она, — я смертельно боюсь тебя отпускать. В последнее время ты делаешь глупости. Из-за того, что я тебя укрывала и защищала, ты выросла наивной во многих отношениях — это касается не только демонов, но и людей. Некоторым из них ничего не стоит воспользоваться твоей мягкостью и добротой. Я верю в тебя, но тебе придется множество раз делать нелегкий выбор, и важно, чтобы ты принимала правильные решения. При этом я не думаю, что Каидан попробует тобой воспользоваться, — он не таков. И я хочу, Анна, чтобы ты спросила себя. Если тебе неспокойно, не езди. Мы сможем отправиться вдвоем через пару месяцев. На твое усмотрение.

Она сидела в кресле, знакомом мне с младенчества, и, прижав ладони к щекам, глядела на меня, излучая светло-серую ауру беспокойства.

На мое усмотрение. У меня закружилась голова. Провести несколько дней в одной машине с Каиданом, не разлучаться с ним и на ночь — этого я желала меньше всего и больше всего на свете. Невозможно было не верить, что внутри него прячется некто в высшей степени достойный, который ждет лишь подходящего момента, чтобы себя показать. Патти, должно быть, это тоже заметила.

Я была заинтригована. Мы могли бы по-настоящему узнать друг друга. И в любом случае это был для меня способ быстро, не откладывая, увидеться с отцом и сестрой Рут.

Вот так. Решение принято. Я встала, подошла к стеклянной двери, постучала в нее и жестом пригласила Каидана вернуться.

Мы опять уселись вдвоем на кушетку напротив Патти.

— Я предоставила решение Анне, — объяснила Патти.

Как будто Каидан не знает! Две пары глаз устремились на меня.

— Я поеду.

Патти повернулась к Каидану и заговорила как строгая мать:

— Я знаю, что я всего лишь человек, обычная женщина, но ей-богу, если с Анной что-то случится, пока вы будете вместе, то…

— Уверяю вас, она будет в хороших руках.

— Гм, именно они, — Патти показала на руки Каидана, — отчасти меня и беспокоят. Руками не трогать, мистер!

У Каидана округлились глаза, у меня тоже.

— Патти! — сказала я.

Она решительно скрестила руки на груди. Мы оба как-то сжались под ее серьезным и суровым взглядом.

— Привезите мне ее назад живой, здоровой и целомудренной.

Я закрыла глаза. Убейте меня кто-нибудь прямо сейчас.

— Да, мэм, — ответил Каидан.

Я не могла ни выговорить слово, ни пошевелиться, лишь лицо пылало от смущения.

— И благодарю вас за это, — добавила Патти.

Она прошла к кушетке, села рядом с Каиданом и обняла его. Он ей понравился! Каидан, поколебавшись секунду, тоже заключил ее в объятия. Это было одно из самых странных зрелищ, какие мне доводилось видеть, — обнимались люди, принадлежавшие, насколько я понимала, к совершенно разным вселенным. Когда Патти разжала руки, ее лицо было безмятежным.

— Выезжаем завтра утром, так? — Каидан посмотрел в мою сторону и лениво поднял бровь. Вся дрожа, в холодном поту, я кивнула в знак согласия.

Что я натворила?