Сладостное забвение

Вскоре приехали и остальные гости, так что ресторан почти полностью заполнился. Руссо сидели с Руссо, а Абелли, конечно, предпочитали Абелли, за исключением Адрианы, которая устроилась рядом с Николасом, вместе с его дядюшками и их женами. Я знала, что мать Николаса умерла, когда он был подростком, а отец погиб во время разборки, устроенной Занетти в подконтрольном им ночном клубе.

Это было местью: отец Николаса нагрел семью Занетти в бизнесе, что неудивительно.

Было странно сидеть за столом без Адрианы, но ей предстояло стать Руссо меньше чем через две недели. К горлу подкатил ком.

Я сидела возле Тони, пребывающим в хорошем настроении. Правда, правая рука брата была забинтована, и он постоянно просил меня налить ему чего-нибудь выпить, передать соль или разрезать стейк. И просил каждый раз с таким воодушевлением, словно ему даже нравилось новое «нездоровое» состояние. Я начинала сочувствовать Дженни, вне зависимости от ее списка измен.

Родители, бабуля, Доминик и Бенито тоже сидели с нами. Беседа шла ровно и монотонно, мужчины разговаривали о работе – папа́ владел множеством различных заведений: от стрип-клубов до прачечных (хотя последние были, вероятно, лишь ширмой для упаковки и распространения наркотиков) – или о ставках в нелегальных боях.

Кстати, Джианна повелевала светскими беседами, заставляя Абелли общаться с Руссо и наоборот. Она выглядела как Барби. Розовое платье с тонкими бретельками, высокий хвост и легкий розовый макияж. Она была харизматичной и независимой – теперь, когда я считала, что она спала с Николасом, я обращала на нее больше внимания, чем следовало. И мысль казалась действительно захватывающей: ведь Джианна знала, что такое – спать с ним. Впрочем, чем больше я об этом думала, тем сильнее во мне разгоралось новое чувство: волна чего-то неприятного.

Зависть.

Да, точно.

Меня не только привлекал Николас, я еще и ревновала его к женщинам, с которыми он занимался сексом.

Я невольно застонала.

Все за столом повернулись ко мне, вилки с десертом застыли по пути ко ртам.

– Несварение? – предположила бабуля.

– Ага, – не подумав, брякнула я, отодвигая стул. – Мне бы в туалет. – Я не осознала, что сморозила, пока не отошла от стола и не услышала за спиной сдавленный смех брата и кузенов. Мужчины.

Я успела приоткрыть дверь в уборную сантиметров на пять, а потом до меня донеслось мое собственное имя, сказанное громким женским голосом, который не заглушил шум воды из-под крана и в бачке унитаза.

– Эй, я имею в виду, что она, может, и известна как Милашка Абелли, но это просто потому, что она милуется с кучей мужчин.

Рот наполнился горечью.

Голос принадлежал одной из Руссо. Валентина. Жена кузена Николаса, хотя я и не знала, кого именно. Высокая, статная, с резкими сицилийскими чертами лица. Сложно пройти мимо или забыть.

– Ты ревнуешь, потому что Рикардо весь вечер на нее пялится, – ответила ее собеседница. По голосу похоже на Джемму, кузину Николаса. Она примерно моего возраста, может, чуть помладше, шатенка с карими глазами. Мы разговаривали всего раз, но она показалась мне симпатичной.

– Наплевать, что делает Рикардо. У меня есть Эдди, – возразила Валентина, и я услышала шорох, как будто кто-то копался в сумочке, а затем воцарилась тишина. Вероятно, Валентина поправляла макияж. – У нее любовника убили, между прочим. Какой-то парень из Статен-Айленда.

– Они и твоего пристрелят, если ты не прекратишь трепаться, – сказала Джемма.

Валентина фыркнула.

– Мы с Рикардо редко спим. Что он вообще хочет от меня?

– Прекрати. Не хочу слышать о тебе, моем брате и сексе в одном предложении.

– Ну и ладно, монашка.

Я тихо закрыла дверь. Я и не предполагала, что мое прозвище столь широко известно, пока не встретила Руссо. Интересно, все ли так считали? Мол, Милашка Абелли была легкого поведения и очаровательно себя при этом вела?

У меня свело живот. Что обо мне думают другие, меня не волновало, но сплетни задели сильнее, чем хотелось бы. Человек погиб, потому что я по глупости с ним переспала, а теперь я сохла по жениху родной сестры. Комментарий прошелся по больному месту.

Валентина и Джемма выпорхнули из туалета в облаке свеженанесенных духов и даже не заметили меня.

Я прислонилась к стене и дала прошлому всплыть в памяти.

Мы встретились в парке развлечений.

Ласковый ветерок, солнце и смех, доносящийся с колеса обозрения над моей головой. Запахи пирожных, попкорна и сахарной ваты. Таким представляла я парк развлечений, который встретил меня пустотой, схожей с фальшивой улыбкой Милашки Абелли. Ничего кроме снега, бетона и свиста холодного ветра.

Он работал охранником в торговом центре неподалеку в придачу к еще двум работам на полставки: ему нужно было прокормить мать и сестру. Наверняка теперь они едва сводили концы с концами, оплакивая сына и брата. Ужасная правда состояла в том, что я даже не знала его имени. Я отказалась называть свое, в итоге он усмехнулся и заявил, что не раскроет своего, пока я не представлюсь ему первой.

Сейчас он уже никому ничего не скажет.