Сладостное забвение

В восемь часов утра я сидела на диване в розовой оверсайз-футболке с логотипом «Янкиз» и в шортах, поедая тарелку хлопьев и слушая сводку последних новостей от телеведущей.

Я смотрела новости каждое утро и вечер. В мире происходило мало того, о чем я бы уже не знала, начиная с кризиса детского труда в Корее и заканчивая халтурными инъекциями ботокса в Лос-Анджелесе.

Когда на экране появилось знакомое лицо, пульс замер. А когда с алых губ ведущей сорвалось имя Оскара Переса, а затем: «Найден застреленным. Расправа свершилась перед дверью его квартиры», – я подавилась хлопьями.

Менее чем через десять секунд из кабинета отца раздалось:

– АХ ТЫ СУКИН СЫН!

Я широко распахнула глаза.

Пока я буквально растекалась по дивану, чувствуя облегчение от новости о смерти Оскара, до меня донесся шум вошедших в холл Николаса и моего брата. Они разговаривали о списках звонков Адрианы. У меня упало сердце. Если в списках будут еще и все сообщения сестры, то Райана обнаружат без особого труда.

Тони с Николасом нашли что-то общее? Я преисполнилась отвращением.

Они прошли в кабинет отца, пока я смотрела новости и дымилась от злости, сидя в гостиной.

Отцовская ярость сочилась из коридора, словно туман, и я начала задумываться, не услышу ли выстрелы, но спустя пять минут по ушам ударил крик:

– Елена! Сюда, сейчас же!

Я замешкалась, но поднялась и пошлепала босыми ногами до кабинета. Плохое предчувствие расцветало во мне все сильнее с каждым шагом.

Я постучала по дверному косяку и зашла в комнату. Папа́ сидел за столом, Тони – в кресле напротив, а Николас прислонился к стене возле окна.

Я застыла посреди кабинета, нервно комкая край футболки. Солнце согревало липкую от пота кожу.

– Поздравляю, – рыкнул папа́, его глаза метали молнии, и я сглотнула, впервые увидев отца таким злым. – Ты выходишь замуж.

Холодок спустился по горлу и охватил легкие.

Я медленно перевела взгляд на Николаса, который безразлично смотрел на меня.

Потом с дрожью вздохнула и спросила:

– За кого? – Но я уже знала ответ. Непонятно, почему, но я все же не задумывалась о подобном повороте событий.

– За Нико.

Сердце билось так быстро, что мне стоило больших усилий не задохнуться.

В комнате воцарилась тишина. Молчание отца было пропитано лютой ненавистью, но уравновешивалось задумчивостью брата и дополнялось абсолютной апатией со стороны моего теперь уже не будущего мужа сестры, а жениха.

– Нет, – прошептала я.

В глазах Николаса что-то мелькнуло.

Папа́ пошуршал бумагами на столе.

– Все решено, Елена.

Вероятно, он подготовил новый контракт.

Николас мог запросто подписать бумаги за меня. Раз и готово. Ну конечно, все всегда именно так и работало, но почему-то получить такое от Руссо было особенно горько.

Меня словно по лицу ударили этой новостью. Что я вообще должна думать, если Николас перестал быть женихом Адрианы и превратился в моего нареченного, причем меньше чем за пять минут?

Имелись и другие причины.

Я никогда не хотела такого мужа, как он. Он был всем, чего желала моя плоть, но, по мнению мозга, мне Николас был совершенно не нужен. Я могла утонуть в Николасе Руссо и забыть, что надо вынырнуть и глотнуть воздуха.

Я отдала бы ему свое сердце, и он бы раздавил его каблуком.

Я могла бы выжить в жизни без любви, но с разбитым сердцем? Нет.

Я потрясла головой.

– Папа́…

– Хватит, Елена. Ступай. Собирай вещи, ты будешь жить с ним до свадьбы.

Мои глаза чуть не вылезли из орбит.

– Что? – выдохнула я.

Отец саркастично посмотрел на меня.

– Не то чтобы ты у нас была девственницей, Елена.

– Папа́! – рявкнул Тони.

Слова отца сильно меня ранили. Я понимала: он взбешен и вымещает на мне раздражение, но менее больно от этого не становилось.

– Как ты можешь такое допустить? Или считаешь, что, если моя репутация уже запятнана, ты можешь ее в клочки разорвать?

– Можешь сказать спасибо за репутацию себе и жениху. После проблем с Адрианой и твоим… прошлым, я согласился на условия Руссо.

Это означало одно: Николас не верил, что я не стану спать с другими мужчинами за его спиной до свадьбы. А отцу, вероятно, нечего возразить, учитывая, что контракт нарушен с его стороны.

Я не представляла, что сказать, но и принять все это не была готова.

– Я не умею готовить, – выпалила я и перевела взгляд на Николаса, который до сих пор стоял у стены, спрятав руки в карманы.

– У меня есть повар, – ответил он низким, задумчивым голосом. Мне казалось, что Николас тоже не особо хотел свадьбу, но зачем тогда согласился?

– Я люблю ходить по магазинам. И трачу кучу денег. – Это было правдой, но я делала пожертвования местным приютам, чтобы не чувствовать себя виноватой за шопоголизм. Что в принципе означало еще больше трат.

– У меня есть деньги.

Он всегда теперь будет разговаривать со мной краткими фразами, после того как получил меня в свое распоряжение?

– Хватит, Елена, – вмешался папа́. – Иди.

В горле застрял возглас отчаяния.

– Я не хочу, – тихо сказала я отцу, избегая взгляда Николаса, прожигающего мою щеку.

– Все решено. – Папа́ был категоричен, а вердикт окончателен.