Сладостное забвение

Вот теперь страх ледяной рекой растекся под кожей. Когда я потянулась к краю футболки, дыхание сбилось и стало поверхностным. Под неровное сердцебиение она упала на деревянный пол. Тихий шелест ткани прозвучал громко и непристойно, а застывший кухонный воздух коснулся обнаженного торса. Ткань бюстгальтера натянулась на звенящих от предвкушения грудях. Не давая себе шанса засомневаться, я быстро расстегнула лиф и уронила его на пол.

Румянец спустился со щек на обнаженную грудь, стоило горящему взгляду Николаса ее коснуться. Тишина наполнилась бешенной барабанной дробью моего сердца.

Он по-прежнему сохранял безразличную позу, но его глаза вновь потемнели, как опаленная бумага. Он провел языком по зубам и отвел взгляд, прежде чем отпить еще виски. Почему-то создавалось впечатление, что он изо всех сил пытался стряхнуть с себя влечение. Он не хотел меня хотеть. Я могла только гадать, но по какой-то причине это придало мне уверенности.

Я никогда раньше не раздевалась для мужчины. Единственный парень, с которым я спала, сделал все за меня, но следовало сообразить, что Николас Руссо потребует от меня шоу. И ведь я хотела раздеваться для него, причем всегда, когда он пожелает.

Схватившись за резинку шорт, я спустила их с бедер и дала упасть на пол – и вот я уже сидела в одних розовых стрингах, пока Николас стоял напротив меня в полностью застегнутой рубашке и при галстуке.

Я завладела его вниманием до последней капли, и от этого ощущения перехватывало дыхание.

Не отрывая от меня глаз, он медленно поставил стакан и направился в мою сторону.

– Я еще не закончила, – прошептала я, но он либо не услышал, либо его это не волновало.

Я поежилась, когда он схватил меня за шею, поднялся пальцами выше и зарылся в волосы. Взяв за затылок, он подтянул мое лицо к своему, так близко, что я чувствовала его дыхание на губах, теплое и с привкусом виски. Нервы отдались дрожью где-то внизу, когда я поняла, что он собирался меня поцеловать. Но, когда он наклонился, чтобы наконец прижать губы к моим, я отвернулась.

Он замер, напрягшись.

Я не смотрела ему в глаза.

– Можешь взять все, что захочешь, Николас. Все… кроме этого.

Только так я могла себя уберечь. Нельзя дать себе утонуть в Николасе Руссо, заранее зная, насколько все будет просто. Мне нужно сохранить независимость, хоть какое-то расстояние между нами. Сердцу не нужно еще больше поводов оказаться в его руках. Я понимала, что не смогу отказать Николасу в сексе (тут я слишком слаба), но мне вовсе не обязательно заниматься с ним любовью.

Я не могла заняться с ним любовью, чтобы потом смотреть, как он спит с кем-то еще. Он, конечно, не планирует оставаться мне верным, ведь он явно намекал на это: как раз тем вечер, когда мы вышли из ресторана в переулок. Я не могла разделить себя с кем-то столь легко и беспечно, особенно теперь, когда я уже ошиблась.

Я отдам Николасу часть себя – ту, в которой он нуждается, – и попробую надеяться, что выживу.

Я не думала, что Николас станет спорить и ему вообще будет дело до моего отказа. А поцелуи, скорее, относились к романтической стороне дела, вряд ли ему хотелось от меня чего-то такого.

Мои пальцы сжимали столешницу: взгляд Николаса почернел от ненависти, стоило ему посмотреть на мою левую руку с кольцом. Я почувствовала его внезапную враждебность. Злость была не той реакцией, которую я ожидала, но, вероятно, отказать Руссо хоть в чем-то лишь означало заставить его желать сильнее.

– Раздвинь ноги. – Тон был грубым и опять взбаламутил мой страх.

С трудом сделав вдох, я подчинилась.

Одновременно с этим он провел ладонями по моим ногам, и его пальцы впились во внутреннюю сторону бедер, заставив меня сжаться от головокружительного ощущения. Загрубевшие ладони Николаса на моей коже казались чем-то совершенным.

Только раздвинув ноги и почувствовав воздух на стрингах, я осознала, насколько они намокли. Взгляд Николаса коснулся меня там, теплый и волнующий, однако оттененный злостью.

Он притянул меня ближе к себе, обняв за шею, пока моя обнаженная грудь не прижалась к его торсу.

Дыхание сбилось сильнее, когда он прорычал в мое ухо:

– Такая горячая, что аж бесишь. – А потом он укусил меня за шею.

Я вскрикнула от внезапного укола боли, но звук тотчас перешел в стон, когда он надавил пальцем на клитор сквозь ткань стрингов. Сильнее стиснув в кулаке мои волосы, он заставил меня запрокинуть голову и обхватил ртом мой сосок. В самом низу живота вспыхнула искра и необузданным пламенем разлилась по всему телу.

Все еще держа меня за волосы и не давая мне даже опустить взгляд, он провел пальцем по моему клитору вверх и вниз. Издав глубокий грудной стон, переключился на другую грудь, облизывая ее и всасывая, периодически цепляя зубами. Из меня вырвался совершенно постыдный звук, но я вся горела – и мне уже было все равно.