Слава

А, вообще, учитывая такое окружение, достаточно часто попадал во всякие ситуации, как-то меня скинули в теплотрассу, которую я сам строил, ободрал до костей ноги, руки, форма матросская вся заляпанная, мне выйти не в чем было. Я привез ванну, полную ванну бензина Б-70, на котором летали самолеты, запустил туда форму – то, что она могла взорвать весь дом, мне как-то в голову не приходило – выстирался, высушился, и через пару дней приехала мама в гости, первый раз в новую квартиру. Я уже в порядке, все там, красиво, на Мукачевской мебельной фабрике мебель хорошую купил. Встретил маму, привез ее, все, отутюженное, наглаженное, ну, в общем надо ложиться спать, раздеваюсь, а у меня на ноге мяса нет.

– Слава, что с тобой?

Говорю, да так, мама, поцарапался.

– Ну-ка показывай.

Ну, показал. А там гной и всё прочее.

В Мукачево я пробыл, наверное, года полтора. Много хороших ребят там повстречал, очень хороший интересный парень был директор винсовхоза в Нижнем Коропце, у него все винные склады в скале, выработка в скале, причем очень давнишние. Вот он меня там угостил вином 50-летней выдержки.

Я закончил аэродром, сел на него полк, и прилетел с полком командир дивизии, полковник Одинокий. Мы с ним пересекались, пока строительство шло, он часто прилетал, такой активный мужик, интересный очень человек. Я уже капитаном был, и когда закончили, я ему предложил съездить в Коропец, он никогда там не был.

Ну, мы с ним зашли, первое впечатление, как везде – бочки, бочки, бочки, они большие там, 500-литровые, деревянные, везде краники. Походили, посмотрели, а мы были в августе, уже фруктов полно, а это хранилище под горой с фруктовым садом, а в саду стоят такие деревянные столики, скамеечки, сливы, груши, хороший сад. Заходим – маленькая комнатуха такая, деревянная бочка, и на бочке стоит бочонок. И директор совхоза открывает этот бочонок, а в нем как мармелад, вот такой консистенции. Он ножом порезал на кубики где-то сантиметр на сантиметр. И говорит: попробуйте. Мы попробовали: это такой вкус и такой аромат, я не знаю, как его передать. Ярко и необычно. Ну а что такое кубик сожрать? Дай еще. Он говорит:

– Ребята, давайте не так. Выходите сейчас наверх. У меня дела, я минут на 40 уйду, вы побудете, а потом я приду, и дальше вы сколько чего захотите, столько и будете.

Вышли мы с этим Одиноким наверх, солнышко, погода хорошая, сад. Ну, он руку поднял, грушу сорвал, сливу сорвал. С полчасика посидели, и такое настроение. Во-первых, очень расслабленно. А во-вторых, весело, вот хочется смеяться. Ну и что-то я сидел-сидел, хотел встать – и чувствую, встать не могу. То есть я все хорошо понимаю, я совершенно нормальный человек. Но встать не могу. И мне так смешно от этого. Смотрю, Одинокий сидит и тоже ржет. Я когда его увидел, понял, что та же ситуация. В общем, кончилось тем, что, когда пришел директор, нашел двух кадров, которые сидели, глядя друг на друга, и ржали как лошади.

– Ну, вы ж видите, я же вам говорил, что вам больше не надо.

Так что вот таким образом мы побыли в этих складах. Это единственный раз в жизни, когда я пробовал такое вино, больше такого не было.

А потом открылся у нас новый участок, на украинско-польской границе. Там есть такой город Хиров, он был районный центр, туда я пришел на махонький, забытый богом, никому не нужный участочек, основная задача которого – обеспечивать горючим два стоящих на границе батальона. Обеспечение ракетным горючим. Значит, один батальон трубопроводный, у них задача – развернуть трубы от насосной до места заправки, надо сказать, что они очень быстро это делали. А второй батальон был по доставке горючего автотранспортом. У них цистерны из нержавейки, заливали этот окислитель и возили, заправляли ракеты прямо на месте. Ну, худосочные, махонькие батальоны, махонький гарнизон, в бывшем польском фольварке.

Одна задача была построить им 40-квартирный жилой дом, чтобы разместить всех офицеров и прапоров. А вторая задача – на целую бригаду подготовить место дислокации, в Хиров перебиралась из Виноградова артиллерийская бригада. И таким местом определили территорию бывшей школы иезуитов. Иезуиты выбрали в Хирове место классное: на холме, подходы просматриваются, ну, профессионально. И строили они это здание – я нашел потом по книгам – около 80 лет. Здание совершенно уникальное. Когда я туда зашел, там уже войска находились, но их было мало, они не успели еще сильно нашкодить. Вот молебенный зал, который потом сделали, естественно, актовым для всех собраний, со сцены можно было шепотом говорить, и тебя слышали везде, в любой точке. Я специально лазил, смотрел. Мы когда зашли, наши политрабочие – то убрать, это убрать, вот сюда герб, сюда звезду – и зал стал глухой. Микрофоны, усилители.