Слава КВКИУ!

При нас он не совершал общественно значимых поступков, после которых его авторитет должен был взлететь. Он не ставил спортивных рекордов и не входил в число «лосей». Даже не ставил таких диковинных рекордов, как однократное заглатывание содержимого одиннадцати стандартных банок сгущенного молока. У нас были и такие рекордсмены! И по пирожкам, которые продавались в чипке (курсантская чайная), рекордсмены тоже имелись! Но он и среди них не числился. И среди тех, кто готов по первому призыву лететь, куда угодно, его так же не встречали! Он был тихим, спокойным и, кажется, малоинициативным.

В общем, можно долго вспоминать, где этого героя не удалось бы встретить. Проще его назвать, поскольку, несмотря на всё сказанное, о его существовании знали все! Это был ни кто иной, как курсант Гудеев.

Он прославился, в основном, тем, что не расставался с художественной литературой нигде и никогда! Даже там, где чтение было запрещено и совершенно невозможно!

Наш Гудеев читал везде. Например, в строю во время движения в столовую и обратно. И никакие воздействия командиров и товарищей его от этой привычки не отучили. Он продолжал читать всё подряд, всегда и везде! Даже ночью его обнаруживали читающим, сидя на окне в туалете. Где, между прочим, было темновато и сильно сквозило. Ему это не мешало!

Что всех особенно удивляло, Гудеев читал и на всех лекциях подряд! Делал он это весьма странно, как нам казалось. Просто укладывал книжку на колени и, наклонившись к ней, читал, хотя именно в таком положении выдавал себя более всего. Но это не только не волновало его, но и преподаватели, будто ничего не замечали! Такая история не прошла бы ни у кого, а у Гудеева проходила запросто!

Казалось, постоянно читая лишь художественную литературу, он мог безнадёжно отстать в своём образовании от товарищей, которые все лекции конспектировали, а потом штудировали их по конспектам. Оказалось, Гудеев в этом не нуждался.

Надо сказать, что немногим удавалось с лёгкостью осваивать сложные математические дисциплины. Причем, всегда подразумевалось три основных уровня усвоения. Первый, это когда обучаемый всё правильно понимал и мог с конспектом всё рассказать. Второй уровень, когда мог сделать это по памяти. А третий – если мог свободно отвечать на любые вопросы, даже в иной постановке, нежели они ставились преподавателем. То есть, это было самое глубокое понимание и усвоение учебного материала. Оно легко давалось мало кому, но после тренировки – многим из нас.

А Гудеев, никогда не слушая лекции вообще, шёл на экзамены и получал там свои отличные оценки. И его товарищи утверждали, будто все дни, выделенные для подготовки к экзамену, он тоже читал только художественные книжки! Как всегда! Вот и ответьте, товарищи учёные, как такое возможно?! Никак? Вот и я думаю также!

Выходит, то был непонятный никому экземпляр! Но экземпляр – уникальный. Благодаря чему, он и стал среди нас знаменитым.

Кроме всего прочего, Гудеев обладал совершенно уникальной памятью. Меня это не только поражало, но и заставляло остро завидовать, поскольку своей памяти я не имею. Так уж получилось! Ни зрительной, ни слуховой, ни музыкальной, ни образной! Никакой! Но я научился с этим недостатком бороться и даже жить. Это – отдельный разговор! Но теперь должно быть понятно, почему я завидовал Гудееву.

Моя зависть была белой, поскольку вреда я ему причинить не мог, как и он не был в состоянии хоть чем-то помочь моей беде. Но оставалась крохотная надежда, что я чему-то от него научусь. По части памяти. Отсюда и мой интерес к нему.

В один из самых заурядных дней я застал Гудеева в его любимом месте. Он сидел в туалете на подоконнике, забравшись на него с поджатыми ногами, но не читал, как всегда, а запальчиво выдавал один за другим куплеты из блатных песен! А рядом стояла подогретая группа болельщиков. Оказалось, Гудеев поспорил с кем-то, что вспомнит сто таких куплетов, и теперь болельщики считали их вслух, никак не допуская для себя, будто такое возможно! При мне набралось сорок пять!

Только представьте подобную задачу! Ну, кто из нас вспомнит столько же куплетов хотя бы из самых популярных, не блатных песен, которые для нас исполняют ежедневно? Я и трёх не наберу, пожалуй!

Кстати, через часок я вернулся поглядеть на результаты спора. Они были очевидными. Гудеев уверенно завершал декламацию очередного куплета, а болельщики восторженно фиксировали превышение планового количества – всего набралось сто пять, вместо ста!

Полная и убедительная победа! И уникальные способности! Жаль, однако, что они были направлены в сторону, противоположную прогрессу человечества!

Я же тогда не знал, как не скажу уверенно и теперь, с чем было связано – неужели с гениальностью? Но у нашего товарища периодически возникала острая потребность в алкоголе, и он как-то находил способы, чтобы приводить себя в состояние, которое славы ему не добавляло.