Славянская спарта

И черногорскіе войники, и черногорскіе гребцы оказались изрядно свдущими въ политическихъ длахъ своей родины.

Русскаго деревенскаго мужика въ этомъ отношеніи и сравнивать нельзя съ сербомъ, черногорцемъ или грекомъ. Онъ обыкновенно знаетъ о политик столько же, сколько и лошадь, на которой онъ пашетъ. Собесдники же мои черногорцы увренно судили и рядили и о «бугарахъ» (болгарахъ), такъ отблагодарившихъ русскихъ братьевъ за пролитую ими кровь, и о сербахъ королевства, у которыхъ все идетъ дурно потому, что они только политикуютъ да газеты читаютъ, и о ненавистныхъ всмъ швабахъ, преслдующихъ православную вру въ Герцеговин и Босніи.

Вс собесдники наши единодушно жаловались на тсноту своей маленькой гористой родины и разсказывали, сколько ихъ ежегодно уходитъ отсюда въ разные далекіе города и страны, чтобы найти какой-нибудь заработокъ.

«Нашихъ черногорцевъ теперь везд найдешь, — увряли они, — и въ Румыніи, и въ Стамбул, и въ Александріи, и въ Вн, и въ Берлин, и въ Америк, а ужъ въ Венеціи, въ Италіи — и говорить нечего! Въ Сербіи много нашихъ поселилось навсегда. И въ Россіи у васъ есть кое-кто изъ нашихъ. Вотъ Джуричи, напр., получили отъ русскаго царя около Бердянска по 10–15 десятинъ земли на душу, живутъ себ ничего, хвалятъ землю вашу».

* * *

Жаръ уже нсколько спалъ, когда мы отправились въ обратный путь; такъ какъ на озер поигрывалъ легкій втерокъ, то и на нашемъ ландрас подняли парусъ. Черногорскіе паруса на Скадрскомъ Блат, въ отличіе отъ турецкихъ и албанскихъ, вс отмчены большими крестами. Смотря на озеро отъ Лессендры и Вранины, ясно видишь, что тотъ маленькій уголокъ Скадрскаго Блата, что идетъ къ югу отъ нихъ — только расширеніе лимана рки Обода, залившаго мало-по-малу свои низменные берега и обратившаго въ цпь прибрежныхъ островковъ холмы и горы берега. Настоящее же Скутарійское озеро начинается только за Лессендрою и Враниною, гд оно гораздо открыте и шире и гораздо мене похоже на «блато». Замчательно, что въ древности, при римлянахъ, Скутарійское озеро было гораздо уже, не считалось за озеро и составляло, собственно говоря, разливъ по низменной котловин теченія многочисленныхъ ркъ, направляющихся сюда съ свера, востока и запада, Рки Черноевича, Цермничви, Морачи съ Цевною, Ситницею и проч. притоками своими, — такъ что р. Бонна, вытекающая теперь на юг у г. Скутари изъ Скутарійскаго озера и впадающая въ Адріатическое море, въ сущности была прямымъ продолженіемъ и окончательнымъ исходомъ тхъ же ркъ.

Недалеко отъ устья Рки мы нагнали нсколько большихъ парусныхъ лодокъ, до краевъ переполненныхъ набившимся въ нихъ народомъ; это были албанцы изъ Скадра, мужчины, женщины, дти, горвшіе на солнц яркою пестротою своихъ нарядовъ, позументами, шелками, цпочками и насчками своего богатаго оружія. Вс, конечно, хали на праздникъ въ Цетинье. Одна разбитная красивая албанка, съ бубнами въ рукахъ, вдругъ запла, акомпанируя себ звонкими бубнами и еще боле звонкимъ хохотомъ, какую-то подмывающую плясовую псню, и на всхъ лодкахъ, не исключая вашихъ суровыхъ черногорцевъ, все разомъ оживилось и запло, подтягивая въ тактъ развеселой баб…

* * *

Вотъ мы и опять на набережной Рки, подъ тнью древняго града Обода, сидимъ у дверей «кафаны» за бутылкою пива и чашками чернаго кофе. Въ открытыя окна кафаны мы любуемся богатырскими фигурами и величественными позами юнаковъ, убивающихъ вчно праздное время свое отчаянною игрою въ карты. За лодку пришлось заплатить десять серебряныхъ гульденовъ, и старый гребецъ, получившій отъ меня этотъ гонораръ, съ важностью, но и съ большимъ дружелюбіемъ потрясъ мою руку; остальные гребцы тоже подошли къ намъ, и нисколько не стсняясь, одинъ за однимъ пожимали на прощанье руки мн и жен, желая намъ всякаго благополучія.

Накупивши въ лавкахъ Рки разныхъ характерныхъ принадлежностей мстныхъ нарядовъ, мы наконецъ двинулись въ обратный путь, торопясь поспть заcвтлo въ Цетинье. По дорог мы нагоняли еще больше народа, спшившаго на праздникъ, чмъ встрчалось намъ утромъ. Многія женщины шли подъ зонтиками, разумется, австрійскими, что совсмъ не мирилось въ нашей голов съ представленіемъ о заваленныхъ женахъ черногорскихъ, выносящихъ на своихъ плечахъ изъ-подъ пуль и ядеръ раненыхъ мужей и братьевъ. Но очевидно, что австрійское цивилизующее вліяніе изъ Котора и Рагузы нечувствительно заражаетъ и глухія долины Черной-Горы; намъ попадаются не разъ даже раскрашенные нмецкіе штульвагены на покойныхъ рессорахъ, въ которыхъ мирно возсдаютъ съ женами и дтьми т самые сдоусые черногорскіе богатыри, которые недавно еще не знали другого коня и экипажа, кром собственныхъ рысаковъ въ буйволовыхъ опанкахъ.