Славянская спарта

Племя какихъ-то сказочныхъ паладиновъ, разрубающихъ сразу коня и всадника, сносящихъ однимъ взмахомъ ханджара съ самой крпкой шеи самую храбрую голову. Немудрено, что это гнздо богатырей такъ побдоносно отбивалось цлыхъ пять вковъ отъ обстоявшихъ его со всхъ сторонъ вражьихъ силъ и отстояло свою крошечную бдную землицу отъ такихъ грозныхъ завоевателей, передъ которыми падали, какъ трава подъ косою, обширныя и сильныя царства.

Невольно взглянешь на нихъ съ благоговніемъ и изумленіемъ, особенно когда узнаешь ту по истин трогательную простоту и скудость, въ которой живетъ этотъ народъ-герой, всмъ обязанный своей собственной доблести и такъ мало получившій отъ судьбы…

Вотъ хотя бы и на этомъ великомъ народномъ праздник вс эти сверкающіе оружіемъ и гордо смотрящіе рыцари только въ ничего не стоящихъ имъ пляскахъ, играхъ да псняхъ находятъ вс свои праздничныя радости и развлеченія. Почти ни у кого ничего въ карман; выпьетъ на копйку какую-нибудь крохотную чашечку чернаго кофе, а уже много-много бутылку пива въ кабачк, закуритъ папиросу и шагаетъ себ, не зная устали, съ утра до вечера по улицамъ, болтая съ земляками и пріятелями да подтягивая себ потуже животъ.

Женщинъ собралось тутъ тоже много; но он уже не похожи на т унылыя и утомленныя фигуры, вс въ черномъ и бломъ, какія мы встрчали по дорог въ Рку; теперь он разряжены въ серебро и дорогіе характерные наряды, въ громоздкія старинныя серьги и броши, по доброму полуфунту вса въ каждой, въ бархатныя «якеты» и «кореты», блыя, расшитыя золотомъ «гуни», въ лиловыя, голубыя и зеленая юбки; на головахъ у двушекъ граціозныя красныя «Капицы», а у замужнихъ — падающій съ темени на спину темный платокъ. Он тоже, подражая мужчинамъ, ходятъ шеренгами, взявшись за руку, но держатъ себя удивительно скромно, словно благонравныя пансіонерки какого-нибудь института, выведенныя на прогулку своими гувернантками.

3а городомъ на выгон устроено нсколько балагановъ съ разными нехитрыми яствами и питьями, и женщины въ особенномъ множеств разслись здсь; цетинскія горожанки отличаются отъ жительницъ горныхъ деревушекъ своею красотою, богатыми нарядами и свжимъ, неизмученнымъ видомъ; сейчасъ видно, что имъ не выпадаетъ на долю столько тяжелой работы, какъ ихъ сестрамъ-селячкамъ.

Хозяинъ нашей гостинницы — сухой черногорецъ, громаднаго роста, въ то же время и городской голова Цетинья; онъ былъ очень любезенъ съ нами и старался показать свой городъ и свой народъ съ вазоваго конца. Вроятно, съ этою цлью онъ немилосердно уснащалъ свою рчь разными модными словцами, въ род: «цивилизація», «культура», «пресса», «демократія», «модерный», и т. п., давая понять русскимъ путешественникамъ, что и въ Черной-Гор люди что-нибудь слышали и что-нибудь знаютъ; онъ особенно подчеркивалъ намъ, что у нихъ въ Черногоріи многіе стали говорить даже по-французски, очевидно придавая этому таланту своихъ земляковъ больше значенія, чмъ удивляющему насъ юначеству ихъ, слишкомъ уже здсь для всхъ привычному.

Мы, однако, были очень благодарны ему, когда онъ предложилъ провести мою жену внутрь крошечной монастырской церкви, гд народу было набито тсне, чмъ спички въ своей коробочк, и гд долженъ былъ вмст съ тмъ присутствовать на торжественномъ богослуженіи князь со всею семьею и свитою своей. Что касается до меня, то я отказался отъ этой чести. Посланникъ нашъ испросилъ мн у князя аудіенцію сейчасъ же посл обдни, поэтому мн пришлось стоять обдню во фрак и бломъ галстук, которые обратились бы въ мокрыя тряпки, если бы я рискнулъ затесаться въ невообразимую давку внутри маленькаго храма. Поэтому я остался снаружи церкви, сейчасъ около ея входа, во внутреннемъ двор, рядомъ съ гробницею княгини Даринки, гд, впрочемъ, тоже набилось много народа. Тутъ не разбираютъ чиновъ и званій, полиціи никакой нтъ, такъ что толпы простыхъ бабъ, забравшіяся первыми въ церковь, спокойно оставались тамъ, не вытсняемыя никмъ, и не давая возможности протиснуться туда многимъ знатнымъ сердарамъ и сенаторамъ, по невол остановившимся за дверью.

Это дало мн случай полюбоваться на великолпные воинственные наряды многихъ воеводъ, на ихъ золоченыя, камнями украшенныя древнія брони, по-черногорски «токе»; на опоясывавшія ихъ дорогія шали тончайшаго полосатаго шолка, большею частью желтаго съ зеленымъ, синимъ и краснымъ, изъ-за которыхъ торчатъ богато обложенные серебромъ и перламутромъ огромные пистолеты, и больше всего, конечно, на ихъ суровыя и гордыя лица, съ сдыми длинными усами, съ чернымъ пламенемъ въ смлыхъ глазахъ, на ихъ могучіе торсы, напоминающіе богатырей древняго эпоса.