Славянская спарта

Пожилыя женщины черногорскія, когда он не въ праздничныхъ нарядахъ гд-нибудь на улицахъ Цетинья и Рки, а въ домашнемъ быту, въ своихъ монашескихъ черныхъ рясахъ, — смотрятъ некрасиво и скучно; у молодыхъ черты лица мягкія, симпатичныя, большіе глаза глядятъ добро и ласково, но он старютъ очень скоро, главнымъ образомъ отъ непосильнаго физическаго труда, который здсь выпадаетъ на долю женщинъ, и вмсто нжнаго и кроткаго выраженія, въ изношенномъ лиц появляется отпечатокъ какого-то хроническаго утомленія и равнодушія. Да и общій типъ черногорской женщины — не въ моемъ вкус: все больше плоскогрудыя, тонкошейныя, съ длинными носами. Но полагаться на вншнія впечатлнія, какія производитъ на путешественника по бглому взгляду эта мрачная и неинтересная на видъ черногорская женщина, было бы совсмъ неосновательно. Даже не долго поживъ въ Черногоріи, успваешь убдиться, какія рдкія силы духа скрываетъ въ себ эта молчаливая труженица, какую незамнимую пользу приноситъ она семь, и какую огромную роль играетъ она не только въ домашнемъ мір черногорца, но и въ его боевомъ быту, и, стало быть, нкоторымъ образомъ въ судьбахъ всей страны его.

Черногорка хотя и безропотно покорна мужу своему, отцу, брату, хотя и цлуетъ почтительно у нихъ руки, также какъ и руки ихъ гостя, и не называетъ своего мужа иначе какъ господаремъ, но далеко все-таки не лишена самостоятельности, какъ можно было бы по праву ожидать отъ народа, котораго вся исторія — сплошная лтопись войнъ, разбоевъ, кровавой мести, и который поэтому вчно нуждался только въ рукахъ, способныхъ держать ятаганъ, а не прялку. Правда, черногорецъ каждый разъ извиняется передъ знакомыми своимъ наивнымъ «опростите», когда сообщаетъ имъ о рожденіи дочери; правда, семьи черногорцевъ, не имющія сыновей, считаются у нихъ какими-то жалкими и безправными, нося даже нсколько обидную кличку «никоговичей», въ отличіе отъ «кугичей», — семействъ, гд много мужчинъ: но вмст съ тмъ, быть можетъ, ни въ одной стран Европы женщина, двушка, не пользуется такимъ благоговйнымъ всеобщимъ уваженіемъ, какъ въ полудикой Черногоріи.

Здсь женщина можетъ смло пройти одна сквозь всю страну, и никто не осмлится оскорбить или обидть ее. Цломудріе своей женщины черногорецъ охраняетъ какъ зницу ока, и если недавно еще двушка, уличенная въ разврат, подвергалась «каменованью», то-есть закидывалась на-смерть каменьями или изгонялась изъ своей страны куда-нибудь на чужбину, то и мужчину, осмлившагося опозорить двушку, ждала неминучая смерть отъ руки братьевъ или родственниковъ обиженной, если онъ не прикрывалъ грха женитьбою. Случалось, что изъ-за оскорбленья одной двушки десятками лтъ тянулись кровавыя расправы между племенами или отдльными родами, и насчитывалось по 30, по 40 убитыхъ съ обихъ сторонъ.

Извстный нашъ путешественникъ по славянскимъ землямъ А. Поповъ въ своей интересной старой книг о Черногоріи передаетъ любопытный разговоръ владыки Петра II съ однимъ изъ русскихъ гостей своихъ:

— Отчего въ Черногоріи нтъ ни одного постановленія объ оскорбленіи женщинъ? — спросилъ путешественникъ.

— Не нужно! — коротко отвтилъ владыка.

— Ну, а если кто оскорбитъ женщину?

— Это было бы то же, если бы вы сказали, если кто вспрыгнетъ на луну!

Когда женщины попадали въ плнъ къ туркамъ, то черногорцы закладывали и продавали послднее оружіе свое, самую драгоцнную для нихъ святыню, чтобы только выкупить женщинъ.

По одному народному преданію визирь Босніи, вторгнувшись въ 1756 г. съ 45.000 войска въ Черногорію, послалъ владык Василію Петровичу такое требованіе:

«Слушай меня, горный монахъ! пришли мн немедленно 12 красивыхъ двицъ 12-15-лтняго возраста и кром того вдову-красавицу Блу Станишину: ихъ возьму я вмсто подати. Если не исполнишь моего желанія, клянусь теб, черный монахъ, святымъ Магометомъ и богомъ Аллахомъ, что предамъ пламени всю Черногорію, и весь народъ вашъ подъ саблю положу»!

У черногорцевъ свирпствовалъ тогда голодъ, вся страна была разорена войною, не было ни пороху, ни денегъ. Собрались главари вокругъ владыки и написали турку такой отвтъ:

«Пошлю я теб вмсто молодыхъ двицъ 12 свиныхъ хвостовъ, а за одну Блу Станишину 12 бараньихъ роговъ, чтобы все это ты носилъ на своемъ тюрбан; кром того, пошлю теб 12 камней, чтобы ты ихъ отослалъ царю вмсто подати, чтобы онъ зналъ, что такое Черногорія»!

Этотъ отвтъ вызвалъ войну, и бой съ турками продолжался непрерывно четырнадцать дней, пока наконецъ турки были сломлены, и визирь едва спасся бгствомъ.