Читаем Славянские сказки полностью

— Напрасно ты пренебрег своим трофеем, — послышался голос сверху. — Вернись скорей и сними уздечку с зеленой лошади; она заколдована.

Урош взглянул наверх и увидал вилу, стоявшую на утесе.

Вернувшись к зеленой лошади, Урош снял уздечку и пошел дальше. Повстречался ему ягненок.

— Превратись в быка! — сказал Урош, ударив ягненка уздечкой, и продал быка.

Повстречал корову.

— Будь рысаком! — и продал рысака.

Таким образом, что ни встречалось ему, он обращал во что хотел. Вернулся домой с полным кошелем. Жена начала расспрашивать, откуда у него столько денег, и он простодушно сообщил ей всю правду.

Ночью, когда стрелок уснул, жена тронула его уздечкой, проговорив:

— До сих пор я тебе служила, а теперь ты послужи мне. Будь сторожевой собакой.

И стрелок стал собакой. Жена продала собаку королевскому пастуху, и он стал оберегать королевские стада.

Король был очень несчастен. Вила похищала всех его детей. Узнав, что у пастуха есть прекрасная сторожевая собака, король велел привести ее во дворец и поручил ей охрану своего новорожденного сына. Урош так хорошо охранял маленького принца, что виле не удалось унести его. Обрадованный король украсил верного пса орденом.

Сильно захотелось Урошу похвастаться перед женою своим орденом. Авось-де сжалится и возвратит ему прежний образ, подумал он.

Жена, увидав собаку с орденом, громко засмеялась и надумала новую каверзу.

— Ты был большой собакой, так стань теперь маленькой, — сказала она, тронув его уздечкой.

Горько пришлось маленькой собачке. Никто ее не кормил, а всякий норовил пырнуть ногой. Голодный и измученный, бродил бедный песик кругом старого своего жилища. Увидала его жена и разозлилась.

— Чего ты тут шатаешься, дрянная собачонка? Вот тебе! — сказала она, ударив пса своей уздечкой, — стань зябликом.

Злой женщине и в голову не приходило, что она приготовила горячие уголья на свою голову. Зяблик взмахнул крылышками и взлетел на дерево, как раз против окон своего дома. Увидев, что жена ушла, зяблик влетел в окно, схватил клювом уздечку и, проговорив мысленно желание стать снова человеком, получил свой прежний образ.

Пришла жена. Увидав своего мужа, она страшно испугалась.

— Ты злая женщина, так вот тебе за это! — сказал Урош, тронув жену уздечкой. — Будь лошадью и всю жизнь верти мельничное колесо.

Золотые яблоки и девять пав

Жил-был царь с тремя сыновьями. На дворе у царя росла золотая яблоня, на которой каждую ночь появлялся цвет и созревали яблоки. Но кто-то невидимо обирал их, и царь не мог поймать похитителя.

Однажды позвал он сыновей и сказал:

— Не знаю, куда это деваются яблоки.

— Я буду сегодня ночью караулить и посмотрю, кто их берет, — заявил старший сын.

Когда стемнело, он пошел и лег под яблоню. Но лишь начали созревать яблоки, царевич уснул, и когда наутро проснулся — яблоки были уже обобраны. Сын пошел и рассказал отцу, как было дело.

На следующую ночь пошел караулить второй сын. С ним случилось то же, что и со старшим. Когда яблоки начали созревать, он уснул; а наутро яблоки были уже обобраны.

Наступила очередь младшего сына. Вечером он пошел под яблоню, устроил себе постель, лег и уснул. Проснулся он около полуночи, в ту самую минуту, когда созревали яблоки. Светло было от них, как днем. Прилетело девять пав. Восемь село на яблоню, а девятая опустилась около постели царевича и превратилась в девушку красоты неописанной.

Когда начало рассветать, девушка встала и поблагодарила за яблоки. Царевич попросил ее оставить ему одно яблочко, а она оставила два: одно — ему, а другое — отцу. Потом обернувшись павой, с остальными восемью улетела.

Отец очень обрадовался, получив яблоко, и не мог нахвалиться своим младшим сыном.

В течение нескольких ночей царевич уходил караулить яблоню и всякий раз приносил отцу по яблоку. Братьям стало досадно. Ни тот, ни другой не сумели укараулить яблок, а младший брат каждую ночь ухитрялся приносить по яблоку. Порешили братья дознаться, как он это делает, и поручили проследить за ним одной старой колдунье, опытной в таких делах.

Вечерком старуха пробралась под яблоню и спряталась там.

Около полуночи, когда начали созревать яблоки, царевич, по обыкновению, проснулся. Опять прилетело девять пав; восемь сели на яблоню, а девятая, опустившись около царевича, обернулась девицей. Ее чудные волосы разметались по земле. Колдунья подкралась и обрезала прядь.

Девушка испугалась, тотчас же обернулась павою и с остальными восемью улетела.

— Что случилось? — крикнул царевич, и, увидав колдунью, схватил ее и приказал привязать к коням, чтобы разметали по ветру.

С тех пор павы не прилетали более. Царевич растужился и порешил поездить по свету и поискать свою паву-девицу. Взяв с собой только одного слугу, он отправился в путь.

Долго царевич странствовал. Наконец приехал к озеру, посреди которого на острове стоял роскошный дворец. В том дворце жила царица с дочерью.

Перейти на страницу:

Похожие книги

На пути
На пути

«Католичество остается осью западной истории… — писал Н. Бердяев. — Оно вынесло все испытания: и Возрождение, и Реформацию, и все еретические и сектантские движения, и все революции… Даже неверующие должны признать, что в этой исключительной силе католичества скрывается какая-то тайна, рационально необъяснимая». Приблизиться к этой тайне попытался французский писатель Ж. К. Гюисманс (1848–1907) во второй части своей знаменитой трилогии — романе «На пути» (1895). Книга, ставшая своеобразной эстетической апологией католицизма, относится к «религиозному» периоду в творчестве автора и является до известной степени произведением автобиографическим — впрочем, как и первая ее часть (роман «Без дна» — Энигма, 2006). В романе нашли отражение духовные искания писателя, разочаровавшегося в профанном оккультизме конца XIX в. и мучительно пытающегося обрести себя на стезе канонического католицизма. Однако и на этом, казалось бы, бесконечно далеком от прежнего, «сатанинского», пути воцерковления отчаявшийся герой убеждается, сколь глубока пропасть, разделяющая аскетическое, устремленное к небесам средневековое христианство и приспособившуюся к мирскому позитивизму и рационализму современную Римско-католическую Церковь с ее меркантильным, предавшим апостольские заветы клиром.Художественная ткань романа весьма сложна: тут и экскурсы в историю монашеских орденов с их уставами и сложными иерархическими отношениями, и многочисленные скрытые и явные цитаты из трудов Отцов Церкви и средневековых хронистов, и размышления о католической литургике и религиозном символизме, и скрупулезный анализ церковной музыки, живописи и архитектуры. Представленная в романе широкая панорама христианской мистики и различных, часто противоречивых религиозных течений потребовала обстоятельной вступительной статьи и детальных комментариев, при составлении которых редакция решила не ограничиваться сухими лапидарными сведениями о тех или иных исторических лицах, а отдать предпочтение миниатюрным, подчас почти художественным агиографическим статьям. В приложении представлены фрагменты из работ св. Хуана де ла Крус, подчеркивающими мистический акцент романа.«"На пути" — самая интересная книга Гюисманса… — отмечал Н. Бердяев. — Никто еще не проникал так в литургические красоты католичества, не истолковывал так готики. Одно это делает Гюисманса большим писателем».

Антон Павлович Чехов , Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк , Жорис-Карл Гюисманс

Сказки народов мира / Проза / Классическая проза / Русская классическая проза