Читаем Славянские сказки полностью

Раз, отдыхая на берегу, купец увидал, что дети несут кошку с явным намерением ее убить и бросить ее в море.

— Что вы делаете, дети? — крикнул купец.

— Кошка у нас все сало съела, надо ее утопить, — отвечали дети.

Купец вспомнил про денежку своего батрака и предложил ее детям. Дети с радостью взяли денежку и отдали кошку купцу.

Купец поплыл далее. Однажды на море разыгралась страшная буря. Лодку носило по волнам, словно щепку. Когда буря миновала, пловцы увидели, что заблудились и целых три месяца не могли выбиться на настоящий путь. Наконец увидали вдали берег, на берегу крепость, и стали править туда.

Все жители крепости сбежались на берег посмотреть на прибывших. Один важный и богатый господин пригласил хозяина корабля к себе на ужин.

То-то подивился купец, сидя за богато убранным столом гостеприимного хозяина! Крыс и мышей шмыгало повсюду тьма-тьмущая, кругом стола слуги образовали цепь, следя с палками в руках, чтобы эта нечисть не скакала на стол.

Заметив удивление гостя, хозяин сказал:

— Так у нас всегда. Эта нечисть нам жить не дает. Обедаем ли, ужинаем ли, зверье скачет по столу и из руки у вас вырывает куски. А для спанья у каждого из нас есть ящик, куда мы запираемся. Иначе крысы отгрызут у нас нос и уши.

Тут вспомнил купец о кошке, купленной на денежку батрака.

— У меня на корабле есть зверь, который со всей этой нечистью дня за два-три покончит.

— О, дорогой брат, отдай мне этого зверя, и если только случится так, как ты говоришь, я твой корабль доверху наполню серебром и золотом.

После ужина пошел купец на свой корабль и принес кошку.

Он объявил, чтобы на эту ночь никто не ложился в ящик, а спали спокойно на своих постелях. Но напуганные обыватели не послушались, и все легли в ящики, исключая гостеприимного хозяина. Когда тот улегся, купец пустил кошку. Бросилась кошка и начала душить мышей и крыс без милосердия. Скоро вся комната усеяна была их трупами. Уцелевшие бежали без оглядки. Спустя три дня в крепости ни крысы, ни мыши не осталось.

Вельможа, угощавший купца, как сказал, так и сделал: он доверху наполнил его корабль серебром и золотом.

Когда купец вернулся домой, пришел к нему батрак и спросил, что он купил на его денежку. Купец дал ему большой камень и сказал, что его-то и купил он за денежку.

Батрак взял камень, принес его к себе в хижину, поставил его вместо стола и пошел в лес дрова рубить. Вернувшись, он вскрикнул от изумления. Камень превратился в золото, от которого вся избушка сияла. Честный батрак побежал к купцу и сказал:

— Пане, что ты дал мне? Это никак не может быть мое. Поди-ка погляди.

Купец пошел и, увидав чудо, с благоговением воскликнул:

— Бог за тебя, и все святые с тобою. Приди и возьми, что тебе принадлежит.

И он отдал ему все заработанное кошкой серебро и золото.

Кому бог, тому и люди

Жили были два бедняка, один слепой, другой безрукий. Каждый день они ходили на царский двор просить милостыню. Слепой держался за безрукого, и тот служил ему вожаком. Безрукий просил милости у царя, а слепой у Бога.

Царь не раз видал их из окна и однажды приказал своим слугам привести их к себе.

— Что вы делаете каждый день на моем дворе? — спросил царь бедняков.

— Я жду милости от царя, — отвечал безрукий.

— А я жду милости от Бога, — отвечал слепой.

Царь приказал испечь лепешку и, вложив в нее 20 червонцев, отдать безрукому.

— Вот тебе от царя, а ты жди милости от Бога, — сказал царь беднякам.

— Бог подаст, — отвечал слепец.

Безрукий поблагодарил царя, и оба пошли со двора.

— Ну уж царь! — сказал безрукий, когда они отошли подальше. — Дать лепешку, на что мне она.

— Коли не нужна, отдай мне.

— А что дашь?

— Дам две копейки. Больше у меня ничего нет. Только это и дал мне Бог.

— Ладно, давай.

Слепой отдал деньги, и понес лепешку домой. Когда, придя домой, он разломил лепешку и начал есть, на зуб попало ему что-то твердое. Выплюнув это твердое на руку, слепец нащупал червонец. Тогда он стал отламывать лепешки по малому кусочку и насбирал 20 червонцев.

— Хвала тебе, Боже! — в радости воскликнул он. — Взыскал меня, неимущего.

На следующий день оба бедняка опять пришли на царский двор.

Царь ожидал, что безрукий будет благодарить его, но безрукий молчал. Тогда царь велел изжарить петуха и тихонько вложить в него 20 червонцев. Отдавая безрукому жаркое, он сказал:

— Вот тебе от царя. А ты жди от Бога, — обратился он к слепому.

— И дождусь, — отвечал слепец, и оба ушли со двора.

Отойдя подальше, безрукий стал браниться:

— Ну уж царь! Дал петуха. Эка невидаль! Не купишь ли его у меня?

— Коли тебе не нужен, отдай за 10 копеек. Вот все, что у меня есть.

— Давай, и то годится.

Когда слепец пришел домой, стал резать петуха, из него высыпалось 20 червонцев.

— Хвала тебе, Боже! — сказал слепец. Поужинал петухом и лег спать.

Поутру опять оба пришли на царский двор. Царь позвал их к себе, безрукому дал две копейки и отпустил, а слепого задержал. В то же время он приказал слугам своим, на мосту, по которому должен был проходить безрукий, положить мешок с деньгами и незаметно наблюдать, что будет.

Перейти на страницу:

Похожие книги

На пути
На пути

«Католичество остается осью западной истории… — писал Н. Бердяев. — Оно вынесло все испытания: и Возрождение, и Реформацию, и все еретические и сектантские движения, и все революции… Даже неверующие должны признать, что в этой исключительной силе католичества скрывается какая-то тайна, рационально необъяснимая». Приблизиться к этой тайне попытался французский писатель Ж. К. Гюисманс (1848–1907) во второй части своей знаменитой трилогии — романе «На пути» (1895). Книга, ставшая своеобразной эстетической апологией католицизма, относится к «религиозному» периоду в творчестве автора и является до известной степени произведением автобиографическим — впрочем, как и первая ее часть (роман «Без дна» — Энигма, 2006). В романе нашли отражение духовные искания писателя, разочаровавшегося в профанном оккультизме конца XIX в. и мучительно пытающегося обрести себя на стезе канонического католицизма. Однако и на этом, казалось бы, бесконечно далеком от прежнего, «сатанинского», пути воцерковления отчаявшийся герой убеждается, сколь глубока пропасть, разделяющая аскетическое, устремленное к небесам средневековое христианство и приспособившуюся к мирскому позитивизму и рационализму современную Римско-католическую Церковь с ее меркантильным, предавшим апостольские заветы клиром.Художественная ткань романа весьма сложна: тут и экскурсы в историю монашеских орденов с их уставами и сложными иерархическими отношениями, и многочисленные скрытые и явные цитаты из трудов Отцов Церкви и средневековых хронистов, и размышления о католической литургике и религиозном символизме, и скрупулезный анализ церковной музыки, живописи и архитектуры. Представленная в романе широкая панорама христианской мистики и различных, часто противоречивых религиозных течений потребовала обстоятельной вступительной статьи и детальных комментариев, при составлении которых редакция решила не ограничиваться сухими лапидарными сведениями о тех или иных исторических лицах, а отдать предпочтение миниатюрным, подчас почти художественным агиографическим статьям. В приложении представлены фрагменты из работ св. Хуана де ла Крус, подчеркивающими мистический акцент романа.«"На пути" — самая интересная книга Гюисманса… — отмечал Н. Бердяев. — Никто еще не проникал так в литургические красоты католичества, не истолковывал так готики. Одно это делает Гюисманса большим писателем».

Антон Павлович Чехов , Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк , Жорис-Карл Гюисманс

Сказки народов мира / Проза / Классическая проза / Русская классическая проза