Славянский разлом. Украинско-польское иго в России

Смерть короля в 1648 году перечеркнула планы, коими жила «украинская вольница». В ответ она стала угрожать пуститься в самостоятельное государственное плавание, начались вооружённые столкновения. Украинцы для усиления позиций решили «завязаться» с Москвой, к чему усиленно подталкивали восточные патриархи во главе с константинопольским. Греческая церковь имела здесь большой интерес, она активно реанимировала подзабытые наработки о «всея Руси», что давало возможность вновь претендовать на духовное руководительство (и не только) огромными территориями. Первым Богдана Хмельницкого на союз с восточным соседом подвинул Иерусалимский патриарх Паисий, следовавший в Москву за милостыней. Высокопоставленный грек разжёвывал гетману преимущества проекта «всея Руси». В результате в Москву направился украинский представитель С. Мужиловский, а с ответным визитом прибыл посланец царя Алексея Михайловича Г. Унковский.

Заключая Переяславский договор, украинская сторона пока ещё с большим скепсисом отнеслась к единению. Старшины и духовенство с подчёркнутым пренебрежением взирали на народы, проживающие на обширных восточных территориях, и ни о каком-либо братстве с ними слышать не желали. Тем не менее Алексей Михайлович, проникнувшись константинопольскими идеями, весной 1654 года объявил войну Польше. Измученная казацким сепаратизмом и кризисом в сейме, та не смогла оказать сколько-нибудь действенного сопротивления. Дела у российских войск пошли действительно успешно не в пример прежним конфликтам. Довольно быстро овладели Дорогобужем, Борисовым, Могилёвом, вступили в Вильно. За несколько лет вернули почти всё, что уступили полякам ранее: Алексей поспешил принять титул великого князя Литовского.

Однако препятствием победоносному шествию стали казацкие верхи, ещё недавно клявшиеся в верности Москве на знаменитой Переяславской раде. Несмотря на константинопольское кураторство, гетман Богдан Хмельницкий проявил полное безразличие к подписанному им же договору о «вечной дружбе». Без тени стеснения он заключил ещё одну унию — со Швецией, по которой та вступала в войну с Польшей. В этом случае украинцы рассчитывали не просто на вооружённую поддержку, а преследовали далеко идущие цели по разделу Польши вместе со Швецией и Венгрией. Перед нами попытка осуществить то, чего через сто с лишним лет полякам избежать уже не удастся.

Теперь же из-за предательства гетмана Россия оказалась в сложном положении, поскольку шведский король, исходя из союза с радой, выдвинулся против московских войск. Боевые действия в отношении такого подготовленного противника оказались весьма нелёгким делом. Образцовая шведская армия, уступая втрое по численности, нанесла царским войскам крупное поражение возле Риги. Поведение Хмельницкого вызвало естественное возмущение Алексея, жёстко потребовавшего от «братского союзника» объяснений. Но получить их не удалось: в 1657 году того отравили, по существующим версиям то ли поляки, то ли агенты московского царя.

Но дело знаменитого гетмана не умерло: его преемники продолжали демонстрировать, мягко говоря, виртуозность в интригах с соседями. Отвернувшись от шведского короля, гетман Выговский переориентировался на крымского хана и даже угрожал походом на Москву, одновременно заигрывая с Речью Посполитой, с которой в 1658 году успел заключить очередную (уже третью по счёту) Гадячскую унию. Сменивший его Юрий Хмельницкий (сын Богдана) вновь сделал шаг навстречу восточному соседу, решив участвовать в совместном броске на Львов. Но юный гетман оказался достойным своего папы, неожиданно ускакав к полякам.

Подобные действия казацкой верхушки объясняются просто: она старалась любыми способами добыть самостоятельность Украине, оттого-то вышеназванные персонажи пользуются почётом у местных националистов всех поколений. Только вот царю Алексею нужна была совсем другая Украина — в составе России. Отсюда снисходительность к череде откровенных предательств и то упорство, с коим он выгрызал этот кусок Речи Посполитой. Ему требовалась не просто территория, а фундамент для господства новой российской элиты, густо замешанной на украинско-польских дрожжах.

Положение усугублялось тем, что появление московских войск на территории Украины и Литвы вызвало брожение среди населения. Эта крайне неудобная тема по понятным причинам не приветствуется романовскими историками. Её сюжеты наглядно свидетельствовали о дефиците братства с теми, кого объявили якобы жаждущими единения. Как уже говорилось, на Украине казачество не желало видеть московских людей и требовало, чтобы их здесь «не водилось». В литовских землях развернулась целая партизанская война: население постоянно тревожило царские соединения мелкими болезненными уколами, а иногда доходило и до серьёзного. Партизаны пытались отбить город Борисов, предприняли набег на Витебск, а в феврале 1661 года в Могилёве разгромили дислоцированный там московский гарнизон численностью около двух тысяч человек.