Славянский разлом. Украинско-польское иго в России

Очевидно, на повестке дня — корректировка исторической традиции, связанная с признанием того, что Киевская Русь в действительности была не тем, чем её изображал летописный материал. Киевская Русь являлась плацдармом, с которого разворачивалась западная экспансия на нашу родину. Движимые религиозными и коммерческими мотивами, киевские князья, вдохновляемые католическим Римом, выступали в роли остервенелых захватчиков, жаждущих поживиться землями обширного Волжского бассейна. Такой образ Киевской Руси, мягко говоря, не совпадающий с господствующим, неизбежно подводит к переоценке украинской колонизации Центральной части России. Эти процессы историками дореволюционной школы считались базовыми в образовании великорусской народности. По их утверждению, колонизация развернулась с середины ХІ века. Мнение о том, что её начал ещё Владимир Святой, не пользуется популярностью, это считается как поздней легендой, возникшей исключительно из политических целей.

Юго-западную направленность колонизации подтверждают и географические наименования новых территорий. Переяславль, Владимир, Ярославль, Вышгород, Галич, Звенигород, Ростов, Стародуб и другие — эти названия приехали к нам из приднепровских краёв, где уже имелись такие города. Заметная роль в этом отводится Владимиру Мономаху, объездившему все земли вдоль и поперёк. Он основал Владимир-на-Клязьме, соорудив там по примеру Киева Золотые ворота, в Ростове построил церковь наподобие Киево-Печерской лавры, привёз немало икон. Подобная практика свойственна всем колонистам, как бы переносившим на новые места дух прежних жилищ. Как замечал В. О. Ключевский, «по городам США можно репетировать географию доброй доли Старого Света».

Это верное замечание, хотя в нашем случае такое масштабное перемещение названий городов с Киевской Руси не может не настораживать. К тому же следует вспомнить, как протекала американская колонизация, сопровождавшаяся геноцидом местного населения, творимым поборниками европейского прогресса. Украинская же княжеская колонизация, оказывается, коренным образом отличалась от североамериканской. У нас всё протекало мирно: происходило заселение, а не завоевание. Правда, чувствуя неправдоподобность, тот же Ключевский оговаривается, дескать, «уцелели некоторые смутные воспоминания о борьбе, завязывавшейся на почве религии, с местными народами, находившимися на низкой стадии развития». Читая это, вспоминается, как англосаксы и французы в течение почти ста с лишним лет (с начала ХѴІІ по середину ХѴІІI века) находились в Северной Америке фактически на осадном положении, обитая в укреплённых фортах, носивших названия родных им европейских мест. Поездки между ними больше походили на преисполненные опасностей вылазки.

Не стоит забывать и попытки немцев в ХІІ—ХІІІ веках закрепиться под эгидой христианства в языческой Литве. По описанию тех же романовских историков, здесь велась уже ожесточённая борьба с коренным населением. Рассказы об агрессии папства, о притворно крестившихся местных народах, о восстаниях против католических орденов — излюбленная тема Ключевского, Соловьёва и др. Но вот когда речь заходит о юго-западной колонизации в центральной части современной России, то тут презентуется благостная картина.

Хотя вряд ли что-то иное происходило и на нашей земле после появления чужеродных элементов под христианскими знамёнами. Многого стоит вывод учёных о том, что в домонгольский период ни один монастырь не располагался вне городских стен, то есть без защиты. Кроме того, воздвижение церквей в ту пору было прерогативой преимущественно иноземных, а не наших мастеров. Интересен такой факт: для строительства Владимирского собора князь Андрей Боголюбский выписывал зодчих не из Византии, что выглядело бы естественным, а из разных стран Европы, не говоря уже о местных, почему-то вообще не замеченных в этом святом деле.

О том, что мы имеем дело с широко распространённой практикой, говорит свидетельство летописца об обновлении Суздальского собора. По его словам, участие здесь принимали свои, а не только «мастера из немец», что уподобляется чуду, настолько это обстоятельство выглядело тогда необычным. Необходимо также упомянуть, что ещё до революции специалисты (речь о проф. Ф. И. Буслаеве) обратили внимание на так называемые корсунские ворота Софийского собора в Новгороде. Как оказалось, знаменитые врата изготовлены в немецких землях во второй половине ХІІ века и привезены отдельными четырёхугольными частями с изображением сцен из Ветхого и Нового Завета. Все фигуры на них облачены в западные одежды и красуются на фоне латинских надписей (впоследствии переведены на русский язык). Аналогичным образом были оформлены барельефы Дмитриевского и Покровского храма.