Славянский разлом. Украинско-польское иго в России

Таким образом, правление Петра І — судьбоносное не только с точки зрения социально-экономических преобразований, но и в плане формирования российской правящей прослойки. Первая четверть ХѴІІI века фиксирует её окончательные черты. Именно тогда в элитах завершается образование двух партий: Инородческой и «русской», как именуют их историки романовской школы. В петровское время противостояние между ними, в дальнейшем определявшее расклады в верхах, уже наметилось. Благодаря предпочтениям царя западноевропейские выходцы прочно освоились во власти, в то время как кадры «русского» происхождения — базовая опора Романовых в допетровскую эпоху — очутились в иных условиях. Приезжие иностранцы, в большом количестве пущенные Петром, стали претендовать на весомую роль в пользовании казной, в выжимании соков из населения. Данное обстоятельство отметили все, кто когда-либо знакомился с отечественным прошлым. Однако по-прежнему удивляет другое: борьба в российских верхах рассматривается в контексте так называемых инородческой и «русской» партий.

Если относительно первой всё предельно ясно, то этого никак нельзя сказать о второй, поскольку о русском тут можно говорить с большой натяжкой. В этом серьёзное упущение историографии, не осознавшей, а точнее, не желавшей осознавать, что под «русской» в действительности замаскирована украинско-польская партия. Кто в самом деле в ней русские — уж не Феофан ли Прокопович со Стефаном Яворским и целой россыпью им подобных, довершивших уничтожение нашей церкви? Да и среди «птенцов гнезда Петрова» помимо иностранцев немало украинско-польских лиц, без тени сомнения объявленных русскими. Вспомним сына органиста из Литвы П. И. Ягужинского, назначаемого то на один, то на другой высокий пост. Вице-канцлера, затем и канцлера Г. И. Головкина: его мать и мать Петра — двоюродные сёстры Раевские. Возьмём кабинет-секретаря А. В. Макарова: уроженец Вологодчины попал в поле зрения государя по способностям, но удержался в высшем свете благо даря женитьбе на П. Ладыженской, которая сделала его там своим. Или троюродный брат Петра генерал-аншеф Леонтьев, прославившийся издевательствами над русской прислугой.

Вообще «русских» представителей в верхах отличало открытое пренебрежение ко всему русскому в московском понимании этого слова, причём в этой ненависти они полностью смыкались с инородческой партией. Преследование староверия, дискриминация мусульманства, уничтожение народных культур — всё это их совместные «славные» дела. Конкурировали же они за придворное влияние, за властные преференции, за доступ к материальным ресурсам, то есть за возможность грабить Россию. Украинско-польская партия, именуемая «русской», осуществляя «духовное руководительство» страной, претендовала на более солидный куш по сравнению с западниками.

Петровская эпоха определённо разочаровала её, отсюда едва скрываемые обиды на царя-реформатора, всегда тлевшие именно в этом элитном сегменте. Не стоит забывать, что железная рука Петра І не позволяла противоречиям в верхах проявиться в полной мере, но после его смерти они выплеснулись наружу. Украинско-польская партия собиралась отодвинуть иностранцев-западников, занявших видные аппаратные позиции, на второй план. Большие надежды давало в этом смысле царствование юного Петра ІІ, который под влиянием окружения симпатизировал прежним порядкам, существовавшим до его знаменитого деда. Только речь не заводилась о возврате к дониконианской эпохе, о пересмотре церковных «завоеваний». В планы «русской» партии с украинско-польским нутром подобное, конечно, входить никак не могло. Просто она жаждала снова окунуться в атмосферу, где понаехавшая иностранщина не занимала бы ключевых мест у кормушки. Не случайно двор Петра II удалился из прозападного Петербурга в Москву: сначала под предлогом коронации, а затем пошли разговоры, что молодой император намерен вообще остаться в Первопрестольной. Аристократия, ещё толком не обжившаяся в столице, потянулась в свои прежние московские особняки. В сентябре 1729 года в Москве состоялась помолвка императора с княжной Долгоруковой, причём празднество было не лишено украинского колорита. Карету невесты сопровождали гайдуки в национальных одеждах.