slavjsja_temnaja_vlastiteljnica

Вслед за подобными мыслями его настигали сомнения. Возможно, зря он предал Гризельду ради призрачного шанса обладания артефактом? Дни летели как мысли, всё чаще он обращался к своему прошлому, к своей древней госпоже и вздрагивал при мысли о том, что Гризельда Бессердечная так и не обрела желанной абсолютной власти. Как много он отдал бы за возможность встретиться с ней и узнать хотя бы маленькую толику секретов, что великая чёрная королева обрела за годы изучения реликта. Возможно, кристалл был опасен? Несмотря на странное поведение последних, лет Гризельда была личем. Все личи странные, и вместе с тем все личи рационалисты. Если она не рискнула воспользоваться кристаллом, значит, на то были причины.

И снова некромант возвращается в усеянный шкафами и колбами зал, снова нагревает и смешивает содержимое бесконечных пробирок, просматривает свежепринесённые книги, пробует различные заклинания.

Время подходит к концу, скоро город осадят орды Князя. Для Клауса это смерть. Его боевые способности невелики, а душ воинов в его распоряжении осталось не больше двух десятков. Всё говорит о том, что нужно бежать. Но Клаус не сбежит, ещё одной разлуки с драгоценным артефактом он просто не переживёт. Мгновенье, инкрустированный драгоценными камнями череп Гризельды в его сознании сменился смуглым лицом голубоглазой шатенки. Звучит смешно, но сейчас он был бы рад видеть её рядом, живую и здоровую. Ведь на какой-то миг даже для него она стала настоящей королевой.

Весть день лил дождь. В эту пору обычное явление для Параракса. И всё-таки слишком много было осадков, слишком серым было небо и слишком печально на душе у Её Величества Мерль. Время летело со скоростью сокола, которому подожгли хвост, утекало как деньги из кармана кабацкого завсегдатого. День за днём она сражалась с бумагами и чиновничьим аппаратом королевства. Победы следовали одна за другой, но каждая из них требовала личного вмешательства и искусного компромисса. От такого количества наклонов болела даже бессмертная эльфийская спина. Каждый человек получал свой собственный подход, свою награду или свою угрозу. Лишь от подготовки к грядущей битве новая королева была избавлена. Джафар денно и нощно возился с армией, пытаясь совершить невозможное и превратить вчерашних крестьян и горожан в воинов раньше, чем нападут враги и превратят их в чучела для отработки ударов. Изучившие карты эльфийка и зариец полагали, что у них есть около трёх недель, но вскоре выяснилось, что враг уже у ворот.

В первые минуты жителей охватила паника. Узнав, что прибыли алаарцы, город едва не бросился в рассыпную. Столь красочны были описания северных захватчиков, поведанные таманскими беженцами. Однако вскоре туман опасений начал рассеиваться. До бегущей в панике стражи постепенно начало доходить, что одинокий, измученный всадник не так уж опасен, как, впрочем, и осёл, на котором он восседал.

- Парапапа! – произнёс мужчина, чихая от дорожной пыли. – Па-па-пара! – повторил он и помахал белой сорочкой. – Пар-ла-мен-тёр! Во!

Человек наконец отдышался и, взяв скакуна под уздцы, подошёл к воротам. Из-за зубцов боязливо показались стражники. Понемногу страх отступал, больно невелик и малочисленен был противник. Коренаст, мускулист, но никак не тянул на воплощение ужаса.

- Я пришёл обговорить условия вашей сдачи! – уточнил мужчина, помахав сорочкой ещё раз.

Спустя несколько часов под усиленным конвоем дипломата доставили в тронный зал. Джафар распорядился завязать ему глаза. Мощь армии Мизорсбурга и несокрушимость его укреплений были слишком секретны, чтобы показывать врагу их ущербность. Сняли повязку только во дворце. Мужчина долго смотрел по сторонам, удивлённо озираясь. Таких больших тронных залов он не видел очень давно, как и таких красивых королев. В какой-то момент ему даже захотелось убедить сидящую на троне девушку бежать, ведь генерал Карнаж с трудом переносит женщин, а тех, кто хоть отдалённо напоминает эльфиек, ненавидит люто.

- Эгей! – начала королева со своего обычного приветствия, которое попыталась сделать максимально величественным. – Чего стоим? Или у вас на севере не принято кланяться королевам?

«Так. Расслабься, Глеб. Всё будет хорошо», – мысленно подбодрил себя парламентёр, – «делай всё как говорил Карнаж. Они напуганы. Они ничего тебе не сделают. Не рискнут обрушить на себя гнев Князя и повторить судьбу Тамана».

- Представитель великого Алаара, говорящий от лица генерала Карнажа фон Пельтона, доверенного полководца Всетемнейшего Князя, не кланяется ни перед кем! – заявил мужчина, гордо выпятив грудь и помахав своим знаменем. – Вы должны сдаться, и тогда...

- Это же сорочка, – перебила делегата Мерль. – Вы что, не могли найти хотя бы простыню?

Парламентёр покраснел. Тяготы походной жизни не предполагали наличия чистых нештопанных простыней. Такие были только у Карнажа, но генерал в силу ненависти ко всему светлому спал только на чёрных простынях.

- И почему на ней красная клякса? – продолжила девушка.

- Хозяин сорочки не хотел её отдавать.

- А нельзя было помягче?