slavjsja_temnaja_vlastiteljnica

— Да не, непохожа, — тряхнула засаленной шевелюрой одноногая охотница. — Скорее из вредности. Как там люд говорит? Из зависти к красоте девичьей. Вот! — женщина запрокинула кружку, довольно причмокивая. Народ одобрительно закивал.

— А еще она некромантка, — зашептала молодая девушка с красным, похожим на редиску носом. — Буквально вчера было... Ездила она по деревням и, где ни проедет, везде появляются живые мертвецы, худющие, и стонут.

— Да что за бред! — не сдержавшаяся Мизори встала из-за стола. — С чего вы взяли, что это были зомби? Да может, это больные тифом. Может, она им помочь хотела.

— Э нет, милочка, — замотал головой бородатый зверобой, — я эту историю знаю. Там одному зомбию башку снесли, и он того, помер. Зомбии это, руку даю. Да и стала бы эта дьяволица больным помогать?

— А вдруг она не такая уж и плохая? Может, она ни в чем не виновата, — гнула свое Торвальд. — Может, вы сами дворец разграбили, может, сами воров выпустили, сами город изгадили.

— Ты еще скажи, что мы сами пир закатили и съели все припасы, — оборвал ее плешивый старичок. Все дружно расхохотались. — Тебе эль в голову ударил. Сука она порядочная, вернее, непорядочная. Она Ледяного Тишеньку убила и заставила нас над косточками его поглумиться, — дед смахнул со щеки слезу.

— Да! Да! Да! Скажу! Именно так и было! — взвопила девушка, тарабаня по столу кружкой.

Но в ответ ей слышался лишь смех и новые проклятия в адрес злобной королевы.

У Мизори не осталось идей, остались только эмоции. У Мизори кончились аргументы. Все аргументы, кроме последнего, самого весомого — прямого правого. Который она и зарядила со всей дури прямо в нос плешивому. Тот инстинктивно замахал руками, но удержать равновесие не сумел, рухнул вместе со стулом. Секунду спустя из-под стола послышалось жалобно-громогласное «Наших бьют!», и началось...

Первые несколько секунд Мизори справлялась неплохо. Стройной и верткой девушке удалось быстро вскочить из-за стола, уходя от неуклюжих ударов и попыток себя схватить. Ее ответная атака украсила лицо молодого сапожника фингалом, а грузного жреца свалила со стула. Но вот местные встали, и расклад изменился: даже с нечеловеческими рефлексами и «глазами на затылке» отбиться от такой толпы было нереально.

Девушку медленно теснили в угол. Направленные на нее удары пока удавалось сбивать и блокировать. Только надолго ли? В таверне было тесно, она была пьяна, а впрочем, это относилось и к остальным участникам действа. Очень сказывалось отсутствие перчаток, и пускай противостояли ей не орки или гномы, а простые работяги, большинство из них были ребятами крепкими, поэтому очень скоро на руках и корпусе бунтарки не осталось ни единого места, которое бы не ныло. И вот, когда силы были уже на исходе и встал четкий вопрос: применение магии, сопряженное с нарушением инкогнито, нанесением тяжких телесных повреждений людям и их имуществу, или “темная” и круглый счет за лечение — и тут как снег на голову на дерущихся навалился человек. Мужчина приземлился в самую гущу королевоненавистников и до того, как они рухнули на пол, успел раздать несколько зуботычин. Когда он поднялся на ноги, Мизори едва не обмерла от удивления.

— Сигурд Кружкорукий, мисс, — он небрежно смахнул съехавшую на глаза челку. — Позвольте...

Договорить ему не дали. Не иначе как божьим промыслом сумевший встать раньше всех жрец дернул его за ворот, разворачивая к себе и отводя кулак для удара, вот только ударить он не успел, Сигурд сходу боднул его в нос.

— Я...

— Потом расскажешь, — заметив, что сзади к нежданному союзнику подкатил очередной задира, девушка несколькими пинками под колено свалила того на землю. Жаль, пнуть успела только раз.

Положение изменилось. Теперь их было двое, но и соперники на ногах остались самые крепкие. Торвальд сошлась в противостоянии с охотницей и уже успела пропустить несколько чувствительных ударов. Эта женщина прекрасно владела ситуацией: понимая, что не способна сравниться с более молодой соперницей в скорости и реакции, она преимущественно отсиживалась в глухом блоке, выходя из него лишь изредка, чтобы провести молниеносную контратаку. У Сигурда дела обстояли не лучше, хотя, стоит признать, дрался он отменно — один против четверых соперников. Как ему это удавалось, девушка понять не могла, но седой инвалид обладал поистине каменным торсом: казалось, что сыпавшиеся на мужчину удары лишь сильнее разъяряли его. Кулаки же самого Сигурда били столь весомо, что после такого попадания противник обычно отступал к стенке, держась за отбитое место.

Тем временем из одного зала драка перекинулась на остальное заведение. Клич «Наших бьют!» слышался отовсюду, а поскольку в заведении были как горожане с разных районов, так и вовсе гости с окраин, дрались все против всех. Билась глиняная посуда, взлетали вверх скамьи и табуреты, сыпались звуки смачных ударов и брани — вот все, что осталось от уюта и радушия «Веселой Стельки».