slavjsja_temnaja_vlastiteljnica

—... а он, значит, мне и говорит: «Шел бы ты парень подобру-поздорову!». И зубами как щелкнет! Ну, я и свалил, а на следующий день всех мертвыми нашли. — Закончив рассказ, мужчина сделал большой глоток, после чего убрал с бороды пену. Его звали Грэем, он был охотником из отдаленной деревни, приехавшим продать шкурки.

— Это как же надо допиться, чтобы заночевать в медвежьей берлоге, да еще и с капканом разговаривать? — усмехнулся другой мужчина, помоложе, но, судя по одежде, тоже промысловик.

— Это где-то по полбочонка на брата, а потом еще спиртовой доливать, — ответила на вопрос пожилая женщина. — Но пробовать не советую, после — милое дело, а во время охоты себе дороже. — Под шелест юбки она брякнула на стол деревянную ногу.

— Медведь? — сочувственно поинтересовался первый.

— Да, меня за него спьяну приняли. Как даст ржавым топором по ноге, ирод.

Мизори уже полчаса слушала охотничьи байки, и ей это дело очень даже нравилось. Девушка даже хотела рассказать о парочке своих подвигов, но решила этого не делать. Для этих людей она просто дочь владельца рыболовецкого судна, ищущего новые рынки сбыта.

— Можно к вам? — за столик грузно опустился средних лет мужчина.

Торвальд едва удержалась, чтобы не вскрикнуть. Да, время порядком изменило его: волосы покрылись сединой, и мужчина уже не выглядел большим и страшным, но кое-что в этом человеке осталось неизменным: большая пивная кружка, заменяющая кисть руки. Мизори нервно заерзала на стуле. Не просто так. Своей пятой точкой она пробовала определить пригодность табурета к ведению боевых действий. Разумеется, у нее была магия, но использовать ее в драках — табу, а судя по детским воспоминаниям, мужчина был здоров как буйвол, так что лезть на него просто с кулаками было опасно даже сейчас.

— Ты, значит, не местная? — от ерзанья волшебницу отвлек голос одного из соседей. — Дела торговые?

— Да, отец сказал, что торговля здесь нынче на подъеме, вот и отправил разнюхать. А вот серьезно, как у вас тут?

— Эх, дамочка, тяжёлое время вы выбрали для торговых дел.

— А что не так? — удивилась Мизори.

— Это рассказ не на одну кружку, — вздохнул пухленький завсегдатай, любуясь тем, как в бокале переливается золотистый напиток. — Совсем недавно, буквально вчера, этим благословенным краем правил добрый король...

====== Самая главная злодейка. Часть вторая ======

Это было похоже на какую-то бесконечную сказку. Посетители говорили без остановки, и не было ни одного злодеяния, которого не приписали бы Торвальд. Она, судя по их словам, была настоящим чудовищем, только что без хвоста и рогов, хотя по некоторым рассказам хвост и рога все же были. Список ее преступлений был поистине бесконечен, а самым первым и самым страшным из них было убийство старого короля, Ледяного Тишеньки, как называли его люди, и узурпация королевской власти. Эта сатана в женском обличии выпустила на волю всех головорезов и воров честным гражданам на погибель, а чтобы те и помыслить не могли о спасении, создала грозную стражу. Она обложила их непомерными налогами, а за малейшие провинности отправляет трудиться в свой дворец. Некогда прекрасное здание она едва не превратила в руины, а цветущий город сделала одной огромной помойкой. Но и этого проклятой Мизори было мало. Западные территории она отдала в безраздельное пользование свирепым оркам, а в собственную столицу и вовсе ввела войска и нещадно разграбила. Ее стали называть Мизори Ужасная, вместе с ней в страну пришли голод и нищета. Продуктовые магазины, некогда ломившиеся от товаров, отныне пустовали, а если где и можно было что купить, то втридорога. Что еще? Ах да, город наводнили мерзкие зеленые твари, которым она позволила делать все, что заблагорассудится. Больше? Начала сгонять молодых юношей и девушек в казармы — мало ей тех сторожевых псов, что уже охраняют жуткий режим! Говорят, единственным, кто осмелился что-то ей возразить, был благородный гном, честный и отважный генерал Зы. Но королева его и тех немногих, кто поддержал генерала, выгнала из страны, хотя, ходят слухи, что их она скормила волкам. Именно волкам, ведь в Шишкином лесу завелись волки, вернее, их завела королева, чтобы они нападали на невинных путников.

Мизори слушала молча, смуглый цвет лица и алкоголь позволяли девушке с грехом пополам держаться.

— Сердце ее черное, как уголь, не знает ни жалости, ни сострадания, — гладко выбритый мужчина средних лет в поношенном сюртуке сдул со лба прядку волос. — Сам видел. Ехала она, значит, по городу, а на дереве котеночек мяучит. На ветку залез, да слезть не в силах. Зовет, значит, просит спасти. А она мимо проехала, только бровью недобро повела. И знаете что? — мужчина выдержал паузу. — Больше этого кота никто никогда не видел...

История заставила вздрогнуть даже самых морально устойчивых.

— В ейном замке томится прекрасная эльфийка, — не упустил случая упомянуть паренек, сын сапожника. — Не знаю, с какой целью, правда. Может, она у нас из этих?