След бури

Вельды наседали. Разрезали плотные ряды княжеского войска. Кирилл отбился от одного, отразил атаку другого. Но они то и дело выныривали из кишащей массы, мешая двигаться вперёд. Пахло дымом затоптанных кострищ. Веяло животной злобой, кровожадностью. И смертью. Поблизости заметался вельд, пытаясь сбить пламя, пожирающее его одежду. Мужик в немыслимом отчаянии несся неизвестно куда. Запинался, падал, но снова вскакивал вместо того, чтобы, валяясь по земле, сбить пламя. Воины, и свои, и чужие, рассыпались в стороны от живого факела, не желая разделить его судьбу. Вельд, уже охрипший от собственного крика, налетел на стену шатра. Рухнул, сминая его, и затих. Ткань занялась и вспыхнула. Пламя расползлось в стороны. Стало жарко.

Кирилл, отбиваясь от напирающих кочевников, с новой силой рванул вперёд. Но тут жеребец под ним истошно заржал. Попытался встать на дыбы, но только дёрнулся и захрипел. В его шее торчали сразу несколько стрел. Небо и земля медленно менялись местами: конь заваливался на бок. От падения перехватило дух. Кирилл прилично приложился плечом об утоптанный снег — благо не придавило.

Он отполз, чтобы не попасть под удар копытом бьющегося в агонии жеребца, и вскочил на ноги. Едва успел бросить взгляд на умирающего коня, как подоспел вельд. Шаг в сторону и разворот. Меч вспорол плотный тулуп, но до тела не достал. Противник качнулся вперёд. Развернулся, ещё более взбешённый. Кирилл обманным движением зашёл с незащищённого бока и полоснул вельда по шее. Тот, хватаясь рукой за горло, рухнул на снег.

Им не было конца. Кочевники кружили нескончаемой тёмной стаей. Кирилл взмок так, что, кажется, даже одежда отяжелела. Пот заливал глаза. Перчатки облепили ладони, а сапоги стали похожи на привязанные к ногам пудовые гири. Первая усталость накатила внезапно и придавила — того и гляди рухнешь наземь. Кирилл пытался удержать дыхание ровным. Только не останавливаться. Иначе немеющих рук уже не поднять. Сам того не замечая, он медленно продвигался к серёдке лагеря, словно что-то его туда тянуло. Временами казалось, что сбоку то и дело раздается чей-то шёпот. Но вокруг были только вельды с горящими безумием глазами.

Рука выше локтя полыхнула огненной полосой, и тут же боль жаром растеклась по коже. Кирилл только мельком успел глянуть на длинную рану под краем кольчужного рукава. Кровь уже пропитала ткань рубахи. В неистовом рывке он подхватил нападающего вельда здоровым плечом. Тот перелетел через его спину. Рухнул на снег. Изогнутый клинок отскочил в сторону. Вельд застонал, судорожно попытался нашарить его. Кирилл шагнул к нему и обрушил меч, прошивая им грудь противника.

Он неосознанно потянулся к плечу, дотронулся до раны. Неглубокая. Даже не стоит внимания. Пока что. Кирилл невольно посмотрел на меч ранившего его воина. Тёмный, матовый, как кинжалы арияш. Покрыт тем самым зельем. Глухой удар сердца в висках на мгновение заглушил мысли. Но самую безнадёжную Кирилл поспешил отринуть.

Тень следующего противника наползла синеватым пятном. Не время думать о ранах. С глухим рыком Кирилл развернулся, рубанул вельда снизу вверх. Всего лишь царапина на плотном кожаном доспехе. Кочевник бросился навстречу. Клинки скрестились с лязгом, режущим слух. Кирилл оттолкнул вельда ногой, рассёк воздух перед его лицом. Увернулся от тёмного лезвия — оно только шаркнуло по спине. Пригнулся и рубанул вельда по ноге. Выпрямился и добил его ударом ниже затылка.

Солнце медленно поднималось по небосводу. Хоть и мнилось, что бой длится уже невесть сколько, а заканчиваться он не собирался. Войско Кирилла сражалось стойко и мало-помалу теснило вельдов к середине лагеря. Оказалось, их не так уж и много. Вот-вот должен был случиться перелом, после которого лишь топни — и остатки войска кочевников бросятся бежать.

Едва уловимо в воздухе почуялось смятение воинов. Как будто от дальней границы лагеря донёсся запах тлена, который посеял в душах ратников тревогу. Они всё чаще озирались, отбившись от очередного противника. Замирали и прислушивались, рискуя получить удар клинком в спину. За голосом ожесточённого боя всё ещё ничего нельзя было расслышать, но надвигалась с севера волна паники, которая вносила в него новый оттенок.

Кирилл продолжал прорубаться сквозь ряды вельдов, по возможности помогая воинам и стараясь не получить других ран. Раздался сбоку громкий бранный окрик и, топча всех, кто попадался под копыта его харласской зверюги, к нему прорвался Бажан. Всклокоченный, словно гнала его стая бесов из Пекла. Тыльной стороной ладони он то и дело утирал пот со лба, а дыхание вырывалось из его груди не тише, чем у загнанного коня. Он спешился, страшной силы ударом отбросил от себя напавшего вельда и, потянув жеребца за узду, едва не бегом подошёл.

— Уезжай, княже. Скорей! Мы отступаем.

— Ты с ума сошёл?! — пытаясь доораться до воеводы сквозь невыносимый шум, возмутился Кирилл. — Какой отступаем?