След бури

— Почему ты, княже, решил сказать мне об этом отдельно от других?

— Потому что я знаю, как сильно ты хочешь с ним расправиться. И думаешь об этом постоянно, — Кирилл подошёл к Младе и въедливо оглядел её лицо. — Ещё я знаю, как ты не любишь подчиняться приказам. И даже помня о том, как много нам нужно от жреца узнать, можешь не удержаться. Поэтому хочу, чтобы ты знала: погибни жрец от твоей руки, тебе не удастся свалить всё на случайность. Я запрещаю. Тебе. Убивать его. Ты можешь приложить все усилия, чтобы схватить Зорена. Но только и всего.

— Я поняла, — совсем тихо ответила девушка и отвела взгляд.

Кирилл сжал кулак и спрятал руку за спину, когда та дрогнула в желании дотронуться до неё. Чем ближе воительница стояла, тем сильнее оно становилось. Как будто тело ещё не успело забыть, какое облегчение и лёгкость дарят прикосновения Млады. Обещают, что могут уберечь от любой боли. Сейчас никакой опасности или страданий не грозило, но глупые воспоминания, вспыхнув, не хотели униматься.

— Вот и хорошо, — слегка запоздало отозвался Кирилл и отвернулся.

Пробежала по полу шатра полоса света, когда Млада, выходя, откинула полог. После встречи с воительницей, не осталось в душе и доли уверенности, что она не убьёт жреца собственными руками. Точно все слова пропали вовне без толку. Осталось надеяться, что благоразумие возобладает над яростью в ней, когда случится встреча со жрецом. Но лучше бы раньше до него добрался кто другой.

Ещё немного. Немного терпения.

Вдалеке пронёсся неразборчивый шум, разлился по лагерю гулом голосов. Торопливые шаги заскрипели тут и там — со всех сторон — будто встревоженные кмети все разом поспешили к южной границе становища. Гридни у входа перекинулись парой слов, недоумевая, что стряслось. Уж видно, и им хотелось посмотреть, но пост свой не покинешь.

Кирилл, хмурясь, вышел на улицу и огляделся. Неужто какая новая неприятность свалилась на голову? Показался из своего шатра и Хальвдан. Вместе они направились было вслед за ватажниками, но скоро навстречу им попался Вагни с двумя верегами, которые видно, уже всё выяснили. И, судя по их глумливым лицам, ничего страшного не случилось.

Они поклонились Кириллу.

— Не стоит беспокоиться, княже, — предупреждая расспросы, сказал Вагни. — Просто парни хотели сходить к реке, изловить зайцев или куропаток. А наткнулись на медведя-шатуна. Перепужались — жуть. Чуть свои луки по дороге не растеряли.

Среди верегов пронёсся тихий гогот.

— Медведь никого не помял?

— Да куда там. Они быстро сбежали. Теперь только и осталось, что порты сушить.

Ватажники снова засмеялись, но смолкли под укоризненным взглядом Хальвдана, который, впрочем, тоже силился сдержать улыбку. Кирилл махнул рукой, разрешая верегам идти.

— Вот же балбесы, — пробормотал он.

— Я уж думал, снова какая беда, — покачал головой Хальвдан, глядя туда, где ещё не стихла суматоха и собралась гурьба воинов, чтобы послушать рассказ неудачливых охотников. — А медведь, это хороший знак.

— Шатун рядом с лагерем — хороший знак?

— Хороший, — загадочно повторил воевода, усмехаясь чему-то, что ведал только он. — Близко не сунется, слишком много народу. Только дозорным надо быть осторожнее.

Покивав своим мыслям, Хальвдан направился к себе. Кирилл посмотрел ему вслед, но останавливать не стал. У верегов свои Боги, свои поверья — кто знает, может, появление медведя и правда считается у них благим знамением. Оно и хорошо, коль это поднимет дух хотя бы северян. Пусть в пути они особо и не унывали. Знать, верили, что те, кому предначертано выжить в бою — выживут, а кому умереть — погибнут, как ни вертись.

В очередной раз подивившись чудному отношению верегов к жизни и смерти, Кирилл вернулся в шатёр.

Отведённое для войска время на отдых пролетело в мгновение ока. Грянули поутру голоса сотников, зашумели кмети. Кирилл перевернулся на спину, разминая затёкшие в неудобной позе мышцы. Почти всю ночь он не сомкнул глаз. Не беспокоили его скверные сновидения и предчувствия, не было страха и сомнений перед грядущим боем. Просто спать совсем не хотелось. Он готов был кинуться в схватку, не дожидаясь уговоренного часа, и постоянно ворочался с боку на бок. Даже Лешко, спящий у дальней от него стенки шатра, проснулся и спросил, не надо ли чего. Впрочем, засопел он снова ещё до того, как выслушал отказ.

Кирилл полежал, глядя в темноту, что комком ещё залегала под сводом шатра, пока сердце не отозвалось холодом на мысль о предстоящем сражении. Остатки смятения и тревоги ушли. Теперь его просто переполняли хладнокровие и спокойствие. Самый подходящий настрой, чтобы двинуться дальше. Скомандовав Лешко нести воду для умывания, Кирилл откинул одеяло и встал.