След бури

— Так зачем ты это сделал? И откуда у тебя лук?

— Лук дал мне Брамир, — Рогл осторожно посмотрел на Младу, но она не стала ничего говорить. И так понятно, что из того мальчишки рано или поздно должна была вылезти какая-нибудь подлость. Вельдчонок продолжил: — А мой отец… Он заслужил смерть. Он убивал так много…

Рогд выдохнул и накрыл голову руками, словно только сейчас осознал, что наделал. А может, вспомнил о тех зверствах, что творил Зорен.

— Наверное, потому что он тоже решил, что кто-то заслужил смерть. Получается, ты ничем не лучше него?

Вельдчонок вскинул голову; чёрные глаза сверкнули в рассеянном мраке, отступающем под натиском медленно восходящего солнца. Он запальчиво ударил кулаком по колену.

— Я не такой, как он! Не такой!

— Тогда предоставь князю решать, как поступить с твоим отцом, — пожала плечами Млада и посмотрела вдаль. — К тому же правитель зачем-то оставил его в живых. Значит, он нужен. А потому твой выстрел сделал бы только хуже.

Отроки один за другим выносили из лазарета всё новые и новые тела кметей и складывали их в стороне на крады, невысокие, наспех собранные едва не из хвороста. Потому как никто уже не верил, что хоть кому-то из раненых удастся выкарабкаться. До полудня, похоже, не доживёт ни один из них.

Зорен так решил. И он должен за это поплатиться. Но, видно, не сейчас.

— Но ты тоже хотела его убить. Разве не за этим пошла к нему через болото? Получается, и ты такая же, как он? — немного поразмыслив, неуверенно произнёс Рогл.

— Может, я ещё хуже, — спокойно согласилась Млада и взглянула на вельдчонка.

Тот нахмурился, будто не хотел верить в её слова или считал, что она говорит несерьёзно. Покусав губу, он заискивающе посмотрел исподлобья.

— Ты — воин. Я хотел бы стать таким, как ты… или как воеводы.

Его слова царапнули нутро. Если бы он знал, как ошибается.

— Я убийца, Рогл, — Млада встала, отряхнула штаны и посмотрела сверху вниз. — И тебе я хотела бы другой участи. У тебя ещё есть возможность выбрать правильный путь. Поэтому не делай больше глупостей и оставь, наконец, мысль об убийстве Зорена. Ни до чего хорошего это не доведёт.

Она повернулась, чтобы уходить, но Рогл удержал её за руку.

— Прости, что я не сказал тебе о том, что Ведана здесь. Я заметил, что вы похожи, почти сразу, как встретил тебя. Только побоялся, что, если скажу, ты пойдёшь обратно в лагерь. И мне пришлось бы тоже вернуться. А я не хотел.

Конечно, не хотел. И его признание вовсе не удивляло. Млада сразу после встречи с Веданой поняла, зачем Рогл перед боем ходил за ней по пятам и всё порывался о чём-то поговорить. Он пытался снять с себя придуманную им же вину. Даже хорошо, что не сказал: кто знает, какой беспорядок устроило бы в голове Млады это известие. А тогда ей нужно было настроиться на бой с вельдами.

Всё произошло, как нужно. А даже если это и не так, то всё равно ничего не изменишь.

— Ничего страшного. Ты правильно сделал, что не сказал.

Млада осторожно высвободила руку из пальцев Рогла и пошла обратно к своей палатке. Там было пусто. Кмети, растревоженные криками и выходкой сына волхва, теперь бродили по лагерю, заглядывали под навесы, чтобы проведать раненых друзей или собирались у костров, чтобы поговорить… или помолчать — кому как.

Растянувшись на своей лежанке, Млада уставилась в колышущуюся от ветра холщовую крышу и, только когда солнце отбросило на палатку яркое пятно света, поняла, что всё это время до рассвета ни о чём не думала. Просто прислушивалась к странным ощущениям, что разливались по телу, будто кто-то внимательный осматривал её исподтишка. И примеривался, силясь найти слабое место. Совсем как она не так уж и давно, выполняя заказ, наблюдала за жертвой.

Интересно, хоть кто-то из тех, кого ей довелось убить, чувствовал приближение смерти? Или все они до самого конца оставались в неведении и думали, что впереди ещё много лет жизни? Совсем как кмети, которые теперь умирали от царапин.

Шум окончательно проснувшегося лагеря забил уши, словно воском. Млада перевернулась на другой бок и поёжилась. Только сейчас она почувствовала, что палатка, не согреваемая дыханием кметей, совсем выстыла. И теперь студёный воздух подгонял, не давая разлёживаться.

А двигаться в путь совсем не хотелось, хоть раньше Млада только и мечтала о том, чтобы уйти из детинца и снова остаться одной. Снова отмерять шаги от одного города к другому и нигде не задерживаться надолго. Когда всё изменилось? И почему сейчас так хочется покоя? Но дорога… Перед глазами постоянно дорога. Одна, другая, на север или на юг — все они одинаковы. Им не будет конца. До самой смерти, которая, может, не так и далека. Она не может остаться в дружине. Теперь уж точно.

С трудом вырвавшись из мрачного безразличия, Млада поднялась и вышла наружу. И тут же зажмурилась от яркого света солнца, льющего бледное золото поверх курчавых верхушек елей и сосен. Светилу и лесу, что купался в его лучах, было всё равно, что случилось здесь накануне. Оно освещало мертвецов ровно так же, как живых людей.