След механической обезьяны

– Хорошо, тогда сделаем так. – Фома Фомич потер рукой об руку и, весело глядя на Марию Потаповну, продолжил: – Вы пойдете и принесете письма, а я пока поговорю с вашими подругами.

Глава 12. Разоблачение приживалок

Как только Мария Потаповна закрыла за собой дверь, Фома Фомич принялся за оставшихся приживалок. Он знал – никаких писем нет, его водят за нос, и поэтому приготовил для обманщиц небольшой сюрприз.

– Руфина Яковлевна, так вы читали письма с угрозами, которые приходили на ваше имя?

– Да, читала! – высоко держа голову, отвечала приживалка.

– Ну, тогда вы легко сможете передать, что в них написано…

– Где написано?

– В письмах! Я вас спрашиваю, что было в письмах?

– Угрозы!

– Какие угрозы, как вам угрожали?

– Ну, это… – приживалка задумалась, – грозились убить.

– Как именно, каким способом вас грозились убить?

– Писали, мол, зарежем… Живот вспорем, на куски порежем и по всему Татаяру разбросаем.

– Да, письмо жуткое. А за что вы впали в такую немилость?

– Пишут, будто бы я подслушала разговор…

– Чей разговор?

– Не знаю, они не пишут!

– Выходит, все неправда и вы никакого разговора не подслушивали?

– Нет, не подслушивала. А может, и подслушала, я не знаю… – проговорила, вертя глазами, Руфина Яковлевна.

– Как это понять – не знаете?

– Ну, это… сейчас Мария придет, мы у нее и спросим, какой разговор я подслушала!

– А вы сами не знаете?

– Нет, это Мария знает, она придет и скажет!

– Ничего не понимаю. – Лицо начальника сыскной оставалось серьезным. – Как такое может быть. Вы не знаете, какой разговор подслушали, а Мария Потаповна знает. Как она может знать то, что даже вам неизвестно?

– Ну, я не знаю, у Марии Потаповны спросите…

– А вы читали эти письма с угрозами? – Начальник сыскной перевел внимание на Пелагею Семеновну. Та утвердительно закивала, но что-то смутило Фому Фомича в этих кивках. Он полез во внутренний карман пиджака, достал бумажник и вынул первую попавшуюся визитную карточку. Она принадлежала адвокату Корсакову. – Вот, возьмите, – начальник сыскной протянул визитку Пелагее Семеновне.

– Зачем?

– Да вы берите, берите! А теперь прочтите, что там написано.

– Где?

– На карточке!

– А я это…

– Что? – Начальник сыскной подался вперед и улыбнулся. Пелагее Семеновне показалось – это не улыбка, а оскал.

– Я читать не умею!

– Что ты, дура, говоришь! – прикрикнула на нее Руфина Яковлевна. – Молчи!

– Так ведь просят прочитать, а я не умею!

– Ну, если вы не умеете читать, то как смогли прочесть письма с угрозами?

– Да я и не читала!

– Значит, вы мне соврали! А вам известно, что такое лгать полиции?

– Нет! – плаксиво изогнула рот Пелагея Семеновна. Она косила глаза на подругу, искала у той поддержки. Но Руфина Яковлевна смотрела в сторону, ведь это не она врала полиции.

– Я вам объясню, что значит врать полиции. Это преступление, это каторга, это Сахалин! Вы слышали про такой остров?

– Нет!

– Теперь вы о нем не только услышите, а еще и увидите его! И не надо плакать, это вам не поможет! – Фон Шпинне, давно уставший от этих женщин, решил не щадить их приживальческие нервы.

– Я больше не буду!

– Поздно, поздно хватились! Вы хоть видели эти письма? Только не врать!

– Нет!

– Что «нет»?

– Не видела!

– Вы не видели!

После признания Пелагеи Семеновны Руфина вздрогнула, скосила осуждающий взгляд на подругу, но ничего не сказала, только плотнее сжала бесцветные губы.

– Не видели этих писем, а сказали – видели. Это уже лжесвидетельство. Вот что это такое! Вы получите пожизненную каторгу, а может, и… – Начальник сыскной сделал неопределенное движение рукой. Впрочем, для кого-то оно было неопределенным, но только не для запуганной Пелагеи Семеновны. Она явно представила себе виселицу, на которой, как окорок в мясной лавке Хромичева, будет висеть ее упитанное тело.

Не успел начальник сыскной, что называется, додавить Пелагею Семеновну, как вернулась Мария Потаповна. Та не обратила внимания на заплаканное лицо подруги и с порога заявила, что письма похищены.

– Похищены?

– Да! – кивнула приживалка. – Но, может быть, и не похищены, может, куда-то завалились, такое ведь бывает!

– Да, – согласился фон Шпинне, – а то еще бывает, что нет никаких писем и никогда не было!

– Это вы на что намекаете?

– Ни на что! Вы лучше расскажите о содержании писем. Какие угрозы они содержали? Вы, Руфина Яковлевна, молчите, а лучше выйдите в коридор! – После того как одна из приживалок молча вышла из комнаты, начальник сыскной снова задал вопрос Марие Потаповне: – Итак, что же было в письмах, как угрожали убить Руфину Яковлевну?

– Ее грозились задушить…

– Задушить?

– Да, задушить. Я это точно помню. Мол, смотри, сука, задушим, и пикнуть не успеешь! Вот как там было написано.

– Вы утверждаете, что там было написано «задушим»?

– Да!

– А вы-то сами читали эти письма?

– Конечно, читала!

– И Руфина Яковлевна читала?

– И она, и вот Пелагея Семеновна…

Приживалка совсем не обращала внимания на свою подругу, в противном случае поняла бы по выражению ее глаз, что нужно помалкивать.

– А вы знаете, что Пелагея Семеновна не умеет читать? – спросил фон Шпинне.