След Сокола. Книга третья. Том первый. Новый град великий

В середине моста, в самой широкой его части, всегда стояло несколько дощатых лавок, чем только не торгующих. Но торговцы во время зимнего вече всегда сдавали свои ларьки внаем, ожидая, что толпа может их даже своротить, а то и разломать. А когда внаем сдаешь, ларек обязательно будет восстановлен за счет того, кто на вече торгует. Традиционно, в зимнее вече в ларьках торговали горячим сбитнем. И потому еще в темноте привратная стража почувствовала запах дыма. Торговцы развели самовары, чтобы к началу вече сбитень был готов. Вслед за торговцами на мост, тоже еще в темноте, стали собираться самые нетерпеливые из горожан и людей приезжих, выборных из других городов и селений. А между ними уже шастали туда и сюда какие-то люди, что-то внушительно говорили, чем-то пугали и что-то обещали. Эти люди были заметны и тогда, когда народ стал собираться с первым светом. День этот, по случаю вече, был традиционно нерабочим. Вече для простого народа – всегда праздник. А в сожженном городе так хотелось праздника, о котором, кажется, давно забыли.

Сотник и десятник привратной стражи прошли по мосту в одну сторону и обратно, присматриваясь к горожанам. Нет ли кого среди толпы оружного. Привратная стража и за порядок на вече отвечала. Обычно порядок поддерживала и посадская стража. Но после гибели посадника Лебедяна, которому эта стража полностью подчинялась, никто толком и не знал, куда она делась. То ли при пожаре что-то произошло, может погибли все, встав в строй вместе с посадником Лебедяном, что казалось наиболее вероятным, потому что казарма стражи располагалась в пристрое к дому самого посадника, то ли разбежались люди, и не желают снова на службу податься, пока семьи свои не благоустроят. И даже сотника посадской стражи, человека, вроде бы, всем известного, найти не смогли. Во время пожара многие сгинули неизвестно куда, и найти их родственники уже не рассчитывали, да и не особенно старались. Всем своих личных бед хватало. А беды общества, беды народа решались сообща. Так, сообща, копали мерзлую землю под землянки, так же и сами землянки ставили, прокладывая промежутки меж бревнами лесным мхом, который тоже собирали женщины и дети, и возили в город санками. Но и сами бревна для строительства были сырыми, и мох был сырым. И тепло в землянках держалось плохо, несмотря на то, что «черные» печи топились целыми днями. Ночами топили реже, потому что в дымной землянке спать трудно – кашель мучает, да и угореть не долго.

Словене хорошо знали законы, и на вече, как убедились сотник с десятником, пришли без оружия. Хотя многие опирались на посохи, изображая старых и больных, намеренно подволакивали ноги или прихрамывали. Но всем было понятно, что посох этот – только дубинка, а здоровым молодцам с посохом ходить еще по возрасту рано. Но придраться здесь было не к чему. Назвать посох оружием никто не решался. И законы не запрещали никому пользоваться посохом.

Народ тем временем прибывал. Даже женщины пришли, но держались вместе с детьми особняком, на мост не заходили, и наблюдали, что здесь будет происходить, со стороны, с горки, устроившись среди остатков пожарища. В давке, сопутствующей каждому вече, взрослых и крепких мужиков частельно просто-напросто давили, а что уж о женщинах и детях сказать…

Потом один за другим, словно сговорившись, пожаловали члены посадского совета. Сначала одна группа, большая по численности, потом вторая, меньшая, но более сердитая. Вторая группа, видимо, имела собственное мнение, отдельное от большинства, и заранее предвидела свое поражение, отсюда и хмурость на лицах людей. Эти люди что-то обсуждали, и, поговорив один с другим, почти обреченно махали руками.

Здесь же вертелось множество торговцев, разносящих свой товар в больших коробах на ремне, перекинутом через шею или через грудь. В основном торговали сладостями и различной выпечкой, от пирожков с ягодной начинкой до пирожков с мясом, а то и просто куском хлеба с солониной. По причине общего безденежья цены были соответствующие. И все же люди покупали, если могли себе такое позволить, и запивали тут же купленным сбитнем. Хмельной мед на вече продавать запрещалось. И стражники внимательно всматривались в лица людей. Если замечали хмельного человека, брали его под руки, и выводили в улицы Людиного конца, невзирая на то, жил человек здесь или на другом берегу Волхова. Просто протиснуться к выходу на другой берег уже было невозможно. Мост был полон народа.

Здесь же, среди словен, находились и вагры. Их даже было больше, чем словен, и занимали они почти половину моста. Эти держались особняком, разговаривали больше друг с другом, и не показывали по отношению к словенам ни добросердечия, ни агрессии, хотя все уже в Славене знали или только предполагали, что вече рискует вылиться в схватку словен с ваграми. И потому, по приказу князя Бравлина, между словенами и ваграми откуда-то появились и встали дюжие молодцы, которых люди не привыкли видеть без доспеха и без оружия.