След Сокола. Книга третья. Том первый. Новый град великий

Князь-воевода Дражко понимал, как оказалось, князя Войномира очень хорошо. И потому сразу догадался, почему правитель острова отправил из своей горницы волхва Яровита. Требовалось расспросить волхва Ставра, командира разведчиков князя Годослава, который не появляется без каких-то вестей. Про одну весть Ставр уже сам сказал – он хотел предупредить о засаде на пути Дражко и Войномира. Но тогда он, возможно, должен знать и то, кто засаду устроил, и кто пострадал в ней. Плохо зная, что представляет собой волхв Духослав, начинать при нем разговор со Ставром было рискованно. Ставр мог сообщить что-то такое, что пока требовалось держать в секрете. Причем, в секрете даже от волхва, который очень хочет показать себя союзником нового правителя, хотя, в действительности, еще не факт, что он таким непременно будет. Обыкновенная человеческая сметливость могла подсказать волхву храма Яровита, как себя следует вести с молодым князем, и что следует говорить. Цели, который Войномир должен здесь преследовать, естественны и понятны. И потому подстроиться под эти цели умному человеку не так уж и сложно. Все это Дражко сразу понял, и мысленно одобрил поведение Войномира.

А сам тут же спросил Ставра:

– Выкладывай все, с чем пришел…

Ставр был человеком не менее проницательным, чем Дражко, если не более, к чему его обязывала должность главы княжеских разведчиков. И потому тоже все понял сразу. И не поторопился выложить сведения в присутствие волхва Духослава, хотя давно был с ним самим хорошо знаком, и вообще на Руяне чувствовал себя, можно сказать, как дома, поскольку служба заставляла его часто навещать остров. Но Ставр, как всегда, не торопился делать какие-то выводы, сначала для себя осмысливая то, что следует сообщить, хотя по дороге, наверное, многократно пытался все проанализировать. Похоже, не получилось, и потому тянул с ответом. Но что-то сказать все же следовало, хотя бы из уважения к князю-воеводе, который требовал вестей. И волхв-разведчик начал говорить, сам, видимо, о другом думая:

– Начну я с приятной новости. Наверное, она придется по душе и тебе, князь-воевода, и князю Годославу. Даны не планируют сухопутную операцию против нашего княжества. По крайней мере, в тех местах, где атаковали нас всегда, на коренной земле бодричей. Рарог пока в полной безопасности.

– Откуда такая уверенность? – Дражко пожелал уточнения.

– Мои разведчики перешли границу, и выставили посты на территории Дании. И узнали, что герцог Трафальбрасс гоняет с места на место три набольших конных полка, чтобы они появлялись то там, то там, но границу не переходили. Озабочен только тем, чтобы его полки были заметны с нашей территории. Причем, старается, чтобы его замечали не военные люди, а простые, которые многого просто не знают, и для них любой полк – это армия вторжения. К границе подходит вплотную именно с этой целью. Три полка… Это всего, как мне донесли, чуть больше девятисот человек, с которыми он, понятно, не рискнет вторгнуться на нашу землю, поскольку весьма даже любит собственную шкуру, и не любит, когда его встречают нашими длинными стрелами. Понимает, если рискнет, то его быстро остановит воевода Полкан. Полкан отслеживает все передвижения данов, и готов за несколько часов перебросить свои силы туда, где Сигурд[103] остановится. Но сам герцог, как говорит нам практика, никогда не нападает, если не имеет значительного преимущества в силе. Его разведка, наверняка, тоже на нашей стороне ползает по кустам. Двух разведчиков даже поймали, и одного из них повесили…

– Почему только одного? – переспросил Дражко.

Вопрос был порожден не кровожадностью, а только заботой о безопасности княжества.

– Второй был несмышленым мальчишкой. Его только отвели на конюшню, и так разрисовали ему кнутами задницу, что год сидеть не сможет. И прогнали. Больше на нашу сторону забираться не захочет. Во второй раз, если попадется, обещали повесить.

– Это правильно, – согласился Дражко. – Мальчишку вешать было нельзя. Тем мы от данов и отличаемся, что с детьми не воюем. В прошлую войну, больше трех лет назад, прежде, чем мы разбили данов, они сожгли несколько деревень, и повесили несколько семей смердов, что не успели бежать. Причем вешали даже малолетних детей. Мы не можем уподобить себя им. Но меня другой вопрос волнует – где тогда армии, что собирал конунг Готфрид[104]? Он же, как ты сам докладывал, собирал большую армию, и даже нашел деньги для намемников-норвегов. Я помню, ты сам, Ставр, докладывал, что норвеги приплыли на одиннадцати драккарах. Это больше трех сотен воев. А три сотни норвегов – это уже немалая сила, поскольку вои они отменные. Кажется, и подвластных ему свеев данский конунг обязал выставить войско[105]. Свеев обычно бывает больше голодных, чем норвегов. Они больше стремятся в наемники. А Готфрид обычно хорошо платит.