След Сокола. Книга третья. Том второй. Новый курс – на Руян

Сотник Оскол давно был знаком со Сфиркой, и лодью они покинули вместе. Следом за ними спустился с трапа и князь-воевода. Переговоры с бургомистром много времени не заняли. Старшины ремесленных цехов в такое сложное время были откровенно рады большому заказу. Тем более, Дражко обещал за скорость оплатить по двойной цене. Для образца старшине стрелочного цеха десятник стрельцов с лодьи Аскеля выделил пять стрел. Нужно было делать стрелы не меньшей длины. Больший размер допускался, но тогда требовалось делать облегченные наконечники. Чтобы не путаться, лучше такие же. К этим славяне привычные.

Расстались, договорившись. Ремесленники и бургомистр были довольны тем, что князь не сказал, против кого эти стрелы будут использованы. А сам Дражко радовался, что у него не спросили об этом. Когда люди меньше знают, они меньше нервничают, и ни у одной из сторон не возникает причины для осложнения отношений…

* * *

Утром следующего дня, с самого рассвета сотники стрельцов отправились получать заказ. Им же князь-воевода, никогда не любящий с деньгами связываться, выдал нужные суммы для оплаты труда ремесленников. К моменту возвращения сотников полк Дражко уже полностью высадился на берег сам, и вывел коней. Только свой старый полк сопровождения, состоящий из полусотни стрельцов и полусотни конных копейщиков, князь-воевода с собой не взял. Эта сотня должна была высадиться, как и предполагалось раньше, на мысе у входа в фьорд Шлей, и оттуда своим ходом доставить в ставку князя Годослава сундук с лодки. Ключ от сундука князь-воевода оставил у себя, сам так ни разу в сундук и не заглянув. Но не из-за отсутствия любопытства, а просто по природной корректности. Дражко не любил считать чужие деньги, и всерьез не воспринимал свое назначение соправителем княжества, принимая это за временную вынужденную необходимость в момент, который уже прошел. А, если не воспринимал, то эти деньги шли в княжескую казну, которая ему не принадлежала. Да так, по сути дела, все и было в действительности, а не только в восприятии Дражко. Все финансовые и хозяйственные вопросы все равно решал только один князь Годослав.

Забрав с лодьи свои вещи и оружие, князь-воевода попросил, чтобы сотник Оскол вытащил ему уже привычную небольшую бочку с соленой сельдью, сел на нее, и стал смотреть, как стаскивают и сталкивают на воду большую лодку Аскеля. Это удалось быстро. Заскрипели уключины, лодка развернулась, и двинулась по пути, который уже должна была завершить легкая быстроходная лодка, еще вечером унесшая в том же направлении разведчика и гонца Люта-пращника.

Сотники стрельцов показали князю новые стрелы. Даны для чего-то свои стрелы красили ягодным соком, но, в целом, они вполне годились для славянских сложных луков. Здесь главное было в том, чтобы длина соответствовала глубине растяжки тетивы, и наконечник был сбалансирован с длиной самой стрелы. Стрел привезли четыре воза. Ровно столько, сколько стрелочники Обенро взялись изготовить. Даны умеют соотносить время с работой. Больше сделать они просто не успели бы, и даже не брались на случай, если получится. Но и сделанные стрелы стрелецкие сотни устраивали. Это существенно повысило боеспособность всей маленькой армии Дражко.

* * *

Чем князь-воевода всегда славился, так это умением рассчитать время, и распределить во времени события. Он уже рассчитал, и потому не торопил свою армию, давая ей возможность качественно подготовиться к походу. По представлениям и подсчетам князя-воеводы, лодка с гонцом уже должна была высадить Люта-пращника рано утром, и Лют должен был уже вскоре встретиться с князем Годославом, обрисовать ему ситуацию, и князь начнет готовить свою большую армию к выступлению. Князь бодричей всегда прислушивается к мнению князя-воеводы, и уж, если понимает ситуацию, если понимает, что Дражко с малой армией ввяжется в битву с силами Готфрида, то Годослав никогда не оставит его в такой сложной ситуации, и обязательно придет на выручку.