След Сокола. Книга третья. Том второй. Новый курс – на Руян

Возьмет Готфрид с собой все наличные силы или только часть своей армии – это, по мнению князя-воеводы Дражко, значения не имеет. Готфрид в любом случае обречен на жестокое поражение. Он пойдет уничтожать дружину Дражко до того, как столкнется с основными войсками бодричей, возглавляемыми самим Годославом. Сделать это постарается незаметно для стоящего против него князя бодричей. Если пойдет всей армией – армия застрянет на дороге, и ей трудно будет одновременно атаковать дружину князя-воеводы и отбиваться от наседающих сзади бодричей и франков. Армия у Готфрида слишком большая, она растянется далеко по дороге. А скалы вокруг этой самой дороги кончаются рядом со второй крепостью. Дальше уже идет прибрежная равнина, плавно спускающаяся к морю. И там, на равнине, бодричи с франками, пользуясь своей небывалой ранее численностью, смогут атаковать данов с трех сторон, разрывая их колонну на части, и уничтожая. А если Годослава поддержит дружина нордальбингов, не пустившая Готфрида в свой город, тогда королю данов вообще спастись можно будет только бегством. Если Готфрид, понимая, что основной его противник все же Годослав, часть войска оставит на позиции под Хедебю, даже для того, чтобы просто скрыть свое выступление в тылы, а сам со второй частью пойдет против Дражко, это для него еще хуже. Годослав вместе с графом Оливье разобьют его по частям. Могут даже так поступить, что Годослав, прорвав линию обороны в поле, двинется вдогонку за Готфридом, а франки в это время атакуют оставшихся на позициях данов. В любом случае это будет гарантировать разгром армии Готфрида. И не скоро король Дании сможет собрать новую достаточно большую армию, которая позволит ему совершить второй такой же поход.[94]

Князь-воевода назначил выступление своего полка на послеобеденное время. Это полностью соответствовало его расчетам затраченного времени и скорости передвижения всех сторон…

Эпилог

Князя Войномира сердила и утомляла каждая задержка, но задержек этих было множество. Больше всего времени было потеряно в Ральсвике. Там пришлось даже за стол, выставленный на воинском причале, сесть, и выпить меда вместе с сотником портовой стражи Арнульфом. Но на этой задержке, точно так же, как и на других, настоял бургграф Славер, взявший на себя задачу по формированию в народе образа князя. Славер был уверен, что народ должен своего князя любить так же, как ненавидит бояр, и придумывал все новые и новые варианты общения с простыми людьми. Войномир подчинялся. Он же попутно исполнял свои обязанности, и за столом завел с Арнульфом деловую беседу, которую сам князь Войномир слушал, позевывая, и невнимательно.

– Короче говоря, сотник, князь жалует тебе полномочия вешать портовых дьяков за каждый случай воровства. Даже за мешок соломы… Просто за обман можешь награждать их плетьми. Прилюдная экзекуция. У всех на глазах, и чтобы кожа пониже спины была в клочьях…

Сотник посмотрел на Войномира. Тот согласно кивнул:

– Жалую такие полномочия.

– Но, княже, все дьяки у нас боярами поставлены. Бояре прибегут за них заступаться…

– Вешай и бояр! Жалую… – твердо сказал князь. – Скоро сюда тысяцкий Волынец приедет. Я его поставил за порядком в порту присмотреть. Ты помоги ему, сотник… Подскажи, что надо. Где, например, веревку для бояр найти покрепче, а то бояре все больше животастые…

– Сделаю, княже… С порядком мы совсем иначе заживем…

На выезде из порта улицу запрудила толпа людей. Под ноги княжескому коню бросали первые появившиеся полевые цветы. Такая встреча князю нравилась больше, чем застолье. По крайней мере, не требовалось слушать разговоры, в которых он мало что понимал. Проезжая через толпу, Войномир наклонился с седла, взял подмышки мальчишку лет семи – восьми, и посадил перед собой на коня. И сам услышал, как довольно загудела толпа горожан. Мальчишка, судя по одежде, был из простых людей. И Войномир довез его до самого выезда из города.

– Домой дорогу сам найдешь? – спросил малыша.

– А вон за нами, княже, мамка моя бежит. Потерять боится. Да я и сам дошел бы… Не маленький…

Войномир поставил мальчишку босыми ногами на землю. Деревянная мостовая уже закончилась. В такое время года ходить босиком, как князю показалось, рано. Тем более, такому малышу. Легко застудиться.

– А ты что же босиком?

– Да, княже, у нас с братом одни сапоги на двоих. Сегодня его день в сапогах ходить, завтра я пойду, – невозмутимо объяснил мальчишка, привыкший к своему положению.

Князь похлопал себя по карманам, но денег там не нашел, и обернулся к Славеру. Воевода взгляд понял, вытащил из своего кармана несколько серебряных монет, подозвал женщину, что шла за ними, и уже протянула руки к мальчику, чтобы к себе ребенка прижать.

– Возьми, женщина, и купи сыну сапоги. Князь приказывает. Негоже ребенку в такую погоду босиком бегать…

Женщина начала благодарить, невнятно бормоча под нос, что за такие деньги можно десять пар сапог купить, однако от денег не отказалась. На это у нее просто сил не хватило. Славер ее слушать не стал. Войномир уже удалялся, и бургграф тоже погнал коня.