След Сокола. Книга третья. Том второй. Новый курс – на Руян

– Я спросить хотел… Сегодня на службе странность такая была, что я смутился. Но решил потом, что чего-то я могу не понимать, и не решился по такому пустяку князя Войномира беспокоить. Может, просто недоразумение…

– Говори, – разрешил Войномир.

– Княже, я не в первый раз посещаю праздничные службы в храме Яровита. По обычаю, когда верховный волхв храма поднимает рог с вином, он отдает его князю или воеводе острова, чтобы тот выпил только половину, а вторую половину оставил самому Духославу. Так всегда было. Только из рога Свентовита вино выпивает один человек, но это не князь, а сам верховный волхв храма Свентовита. Во всех других храмах содержимое священного рога делится на двоих. Так обычаем заведено. Ты, княже, просто не знал, что должен оставить половину?

– Мне волхв Духослав велел. Строго сказал, чтобы все до последней капли выпил. А ему, как он сказал, велел эти слова произнести сам Яровит.

– Да, – согласился боярин Пламен. – Такое бывает, когда боги вкладывают какие-то слова в уста волхвов. Правда ведь, Ставр?

Ставр неопределенно пожал плечами.

– Это, я думаю, зависит от того, насколько конкретный волхв близок к богу. Если волхв, как я, например, увязает в человеческих делах и заботах, боги ничего ему не говорят. Но я точно знаю, что с богами часто общаются отшельные волхвы. Оттого у них и видение человеческих судеб открывается. Хотя такое видение не только одним отшельным волхвам дается. Есть в деревне под Кореницей старуха слепая, если не умерла еще. Все про всех знает…

– Она еще в прошлом годе была вознесена на погребальный костер, – сказал боярин Пламен. – К этой мудрой старухе даже сам волхв Вандал наведывался. Она много чего ему говорила. И даже про гибель Веданы предупреждала. Только Вандал верить не хотел в такую вот гибель. Где-то в бою, в сече, как ее мать, когда в мой полк входила – это пусть, но не от глупой, неизвестно откуда прилетевшей стрелы. Не так бесславно…

– Жалко, – сказал князь-воевода. – А то нам многое хотелось бы спросить. А еще, Ставр, есть, у кого спросить о нашей жизни?

– Власко[42] мог бы сказать, но он в Рароге остался. Остается только сам волхв Духослав. Ему многое дано. Многое знает. Хотя тоже, конечно, не все…

– Да, – вспомнил Дражко, – когда мы только-только прибыли в Кореницу, обеспокоенные засадой, в которую попали не доезжая Штржелово, мы спрашивали у Духослава, что за женщина командовала стрельцами, что устроили нам засаду. Мы подозревали, что это Ведана, извини уж, боярин. Думалось, что волхв Вандал послал стрельцов и воев, чтобы не допустить нас на остров, где он желал бы стать хозяином.

– Княже, как можно так вот повторять глупые сплетни про Вандала! Поверь мне, он того не достоин. Вандал любит и свой остров, и свой народ. И никогда ничего не предпримет против уважаемой им княжеской воли. И только злые языки стремятся его опорочить в глазах твоих, и в глазах князя Войномира.

– Плохой бы из тебя был боярин Арконы, если бы ты за верховного волхва Свентовита не заступался. Но я с тобой спорить не буду. Я же сказал, «извини уж, боярин». И еще раз это повторяю. Но, если мы так думали, значит, мы так думали, и это уже не вернуть, от этого уже не отказаться. И мы в этой вот рабочей горнице князя задали вопрос Духославу. Он не сказал нам, что это была за женщина, что воями командовала, но сообщил, что это не Ведана. А Ведана на тот момент была жива и здорова, и отправились, по словам Духослава, на своем быстром драккаре на перехват чужой лодки, что плыла мимо мыса Арконы. Духослав сказал честно, что видел, и никак не хотел бросить тень на Вандала, хотя я слышал, что они не ладят. Однако, что делала в тот момент Ведана, он увидел точно. Что было дальше, мы знаем уже с твоих, боярин, слов. Она захватила лодку с жалтонесом Рунальдом и раненым воеводой Веславом, привела ее на буксире в порт Арконы, а потом и сама погибла. Правда, про ее гибель Духослав ничего не сказал. Этого ему, видеть, похоже, было не дано.

– Духославу дано многое, – согласился Ставр. – Но видеть все и про всех не дано никому. Видящим многие видения приходят в иносказательной форме. И они часто просто неправильно сами трактуют то, что увидят. Так мне Власко объяснял. Он тоже многое видит. Иногда в прямом видении, но чаще в иносказательном. И тогда долго раздумывает, прежде, чем дать совет.

– Власко я верю, – кивнул князь-воевода. – Он дважды предостерегал меня. И оба раза я не послушался. И дважды чуть не погиб из-за своего неверия[43]. Но теперь буду верить ему всегда.

В коридоре снова послышались шаги. На сей раз легкие и аккуратные. После стука в дверь заглянул глашатный Драган, и сообщил, не переступая порог:

– Княже, боярский совет в сборе. Волхв Духослав явился. Еще ищут боярина Пламена, но я вижу, что он здесь…

– Иди, боярин, – послал Дражко Пламена в большой зал к другим боярам. – Драган, мы скоро будем. Пусть ждут.

Боярин с Арконы ушел вместе с глашатным, Дражко выглянул за дверь, проверил, нет ли кого-то в коридоре, и после этого строго посмотрел на волхва Ставра.