Дражко сделал знак сотнику Осколу, и втроем всадники стремительно понеслись к городским воротам. Сотня сопровождения Дражко и три сотни встречающих продолжали путь в том же темпе, что и раньше. Не тормозя, но и не загоняя коней…
Глава четырнадцатая
Проблемы, с которыми пришлось столкнуться князю Войномиру на Руяне, не шли ни в какое сравнение с теми, что казались ему чрезвычайно сложными в княжескую бытность во время войны в Бьярмии. Причем, как казалось самому молодому правителю острова, основная сложность состояла в том, что приходилось одновременно решать совершенно разные и по уровню знаний, и по уровню важности дела. И предполагаемый стремительный поход на готовящихся к войне лютичей по своей необходимости и обязательности обещал Войномиру словно бы отдушину, словно бы глоток чистого воздуха человеку, задыхающемуся в чужом алчном зловонии. Радовало в этом походе то, что невозможно было его отложить. Хотя утро перед выступлением было чрезвычайно хлопотным и насыщенным событиями.
Было еще темно, хотя светать стало уже намного раньше, нежели еще пару поладениц назад. Князь Войномир мало обращал внимания на то, светло на улице или темно, и всегда просыпался приблизительно в одно и то же время – в середине часа Заурнице[71]
. А, если просыпался, то считал невозможным для себя дольше нежиться на мягкой перине, будучи укрытым второй такой же легкой пуховой периной. И сразу поднимался, звонил в колокольчик, и требовал, чтобы ему принесли свежую холодную воду для умывания. Однако, в это утро, когда дворовый человек ушел за водой к колодцу, и Войномир ждал, разминая плечи и руки, и наносил воздуху быстрые и мощные удары мечом, в дверь постучали, и стучал явно не дворовый человек, потому что перед этим в коридоре слышались тяжелые шаги.– Открыто… – сказал Войномир. – Заходи, кто там…
Вошли бургграф Славер и волхв Ставр.
Князь уже привык к тому, что Ставр всегда появляется с новостями. И потому сразу спросил:
– Случилось что?
– Случилось, чего я и ждал.
– Что именно?
– В храме Яровита… Двенадцать молодых волхвов утром не встали на обязательную молитву. Ночью слышали из их клетей крики. К утру все уже окоченели и сразу посинели, словно несколько дней пролежали. Как раз те волхвы, что участвовали в тризне после похорон женщины.
– То есть, они пили то самое вино, которым угостил меня Духослав?
– Только они не пили перед этим противоядие, которое для них жалтонес Рунальд приготовить забыл, – жестко сказал Ставр.
– Понятно. Значит, это верховный волхв Яровита… Человек, с глубиной глаз до середины головы… Человек, который постоянно смотрит в пол… Добрый и видящий… Честно хвалящий своих врагов… Никого не обвиняющий… И даже защищающий иногда… Но скажи мне, Ставр, как он не смог увидеть то, что ждет его?
– Это вообще редко кому удается увидеть. Хотя отдельные люди это тоже умеют. Но здесь вопрос следует ставить иначе. Будущее – всегда имеет множество вариантов, множество планов. И зачастую конкретные события зависят от пустяка. Например, на какую половицу ты ступил, когда встал утром со спальной скамьи. Человек может поступить и так, и так, и это повлечет за собой могучие изменения в будущем. Незыблемыми остаются только глобальные процессы. Например, судьба государства, судьба княжества. Хотя и там есть варианты, которые что-то могут продвинуть вперед, что-то отодвинуть, чему-то конкретному помешать. Там не менее, это потом в любом случае воплотится. Но сейчас речь не об этом.
– Славер! Возьми стражников, приведи ко мне этого волхва.
– Не надо, княже… Духослав уже начал поднимать большой скандал. Он попытался обвинить боярина Пламена в том, что тот прислал ему отравленное вино. Много людей, в том числе, и бояре из боярского совета, слышали эти слова. К некоторым боярам он с утра разослал своих гонцов, некоторые сами к нему явились. О чем договаривались, я не знаю, но бояре ведут себя так, словно над ними нет власти князя. Я думаю, твое вчерашнее поведение на боярском совете, когда ты «почувствовал себя плохо», сказалось, и Духослав всех бояр убеждает, что ты сегодня не проснешься. И они в это верят, и потому становятся смелее.
– Тем более, место Духославу – в самом сыром и темном подвале, – решительно стоял на своем князь Войномир. – Иначе он разожжет на острове междоусобицу. И как раз в то время, когда враг рядом.