След тишины

Звёзды видел белым днём,

Избегал малейшей ссоры:

Думал – счастливо живём!

Вяз в трясине междометий,

Брёл по лезвиям острот,

Жёг костёр немых столетий,

В жёсткий попадал цейтнот.

Сказки запекал в коврижки,

Лесть на блюдце – милой нёс,

Встать желал на обе лыжи,

Но глупцу утёрли нос.

Жажда жизни

Напрасен труд замутивших воду,

Выйти с честью, не замочив стопы,

В угоду пороку спевших «Оду»

И не свернувших с порочной тропы.

Закину роскошь под ноги ханже,

Воз нагруженный спустив под гору,

Укроюсь от глаз в ближайшей меже,

Выбрав во тьме верную дорогу.

Ослаблю вожжи гордыни земной,

Вольный ветер спасёт от напасти;

Унося вслед за искрящей звездой,

Всё дальше от навязчивой страсти.

Туда, где в дымке тают восходы,

Жаждой жизни, награждая сердца,

С каждым вздохом согревая всходы:

Нерукотворной любовью Творца!

Тупик

Здравые мысли в больной голове

Голодной мышью скребутся во тьме,

Мчатся галопом к подруге-молве –

Читающей стихи самой себе.

Мечутся в шоке, чуя рубежи,

Где в глотке першат чужие вирши:

Злые и колкие словно ежи,

На всё согласные точно жи-ши.

Догма на замысел клеит ярлык –

«Стальная логика, франшиза склок».

Буквы в му́ке собирая в тайник,

Подтекстом полня, пустоты меж строк.

Поздним прохожим, на тень похожим,

Стою́ в стороне – не сто́ю гроша.

Грубым закатом быстро ухожен,

Сбит с толку – канделябром барыша.

Суета

Бьётся сердце точно в клетке птица,

Из душной неволи сбежать боится,

Вместе с мятежной каплей кровицы,

Что на цветные страницы сочится.

Струясь по строчкам чистым елеем,

В прозрачные рифмы робко рядится.

Новые главы, связуя мелом,

Крылатым словцом всецело гордится.

Разом закипает срочным делом,

Младенческим сном и вечным укладом,

Чёрствым хлебом и тщедушным тленом,

Земным поклоном и высоким ладом.

Бурной реки – родная сестрица,

Багряной толикой в теле томится.

Не набрать, не испить той водицы,

Что счастьем дала с лихвой насладиться.

P.S

Словно две капли лазурной воды,

Похожи мы, но я – не такой как Ты.

После безумного взрыва любви,

Нет сил, убежать от пустой суеты…

Рождение прозы из звука

Вакханалия страха, буря страстей,

Сбивали не раз с избранных стезей,

Живое слово, что в опале мастей,

Терзалось совестью сырых идей.

Немело под взглядами острых очей,

Роняя рассудок в центр обручей,

Обжигая звук на колосьях печей,

Жуткую боль, умолчав от врачей.

С наивной радостью калёных бичей,

Ежовой рукавицей ста сычей,

Вдогонку к годам с онемевших плечей,

Обиды и скорбь швыряло в ручей.

Восхищалось затишьем белых ночей,

Отражаясь в зрачках чёрных грачей,

Купаясь в нежности солнечных лучей,

Рождая прозу в горниле речей.

В Раю без перемен

Вечные ценности знают правде цену:

Если не предашь – накажут за измену.

Вышвырнут из ада и отправят к Богу,

Ползая в ногах – вымаливать свободу.

Веки зашторят – опьянённые ядом,

Саваном согреют словно одеялом.

Перемелют в пыль грандиозные планы,

Обнажив неприличным жестом обманы.

Встретят по одёжке суровую вьюгу,

Вспомнят всуе про забытую подругу.

Но довольно поздно и совсем не к месту

Холить, нежить и наказывать невесту.

Чтобы сдюжить и жуткую хулу стерпеть,

Бронзовую спину подставят под плеть.

Леденящая кровь не спешит закипеть,

А за дверью шоркая, щерится смерть.

В потерянном Раю без явных перемен:

Радужное небо и никаких проблем.

Два любящих сердца, венчаясь обрядом,

Встретились с неизбежностью одним взглядом.

Элемент

Ревень расцвёл из-под толщи души,

Зарытой в тиши тощей невежи –

Сторонним элементом, каплей лжи,

Тяжёлой кольчугой на дне брезжит.

Упавшие ниц камни тревожит,

Что в небо не раз руки бросали.

Немые клоны живо ожили –

Поднявшись с колен, взирают вдали:

Как великаны, теша вулканы,

Покорно шагают в вязкий мазут –

Небрежно давя травы нирваны,

Ломая цветы, что хором орут.

Безликие Каины лживо льстят,

Кидают вскользь зловещие взгляды, –

Бьют себя в грудь и изысканно мстят,

Склоняя святых сменить наряды.

Сбившись со следа в кромешном мраке,

Вершу неспешно новые ви́рши,

Грезя узреть пылающий факел –

Горней стихиры безбрежную ширь.