След торпеды

Уже тогда Марков понял, что служба на морской границе нелегка, надо делать то, что велено, делать на совесть, чтобы, говоря словами учителя, «корабль не прерывал своего дыхания». Потому-то он и попросился на корабли, где требуется особая закалка, где экипаж живет одной семьей: твоя радость — всех радость, твое горе — для всех горе, и где по-настоящему можно проверить себя, на что способен. Сколько было походов за эти годы, сколько тревог! Но Марков никогда не забывал одну непреложную истину, о которой как-то говорил Громов: «Твой корабль — это память перед теми, кто не вернулся с войны».

Когда Игорь после двух лет службы на корабле приехал на побывку домой, мать сразу заметила, что сын какой-то задумчивый, но спрашивать не стала. «Пусть отдохнет от моря». С утра ушел на речку, а вернулся только под вечер. Присел на приступок и молчит. Мать примостилась рядом.

— Что у тебя на душе, сынок? Может, какая приглянулась?

— Ты угадала — любовь у меня, только другая… Вот что, мать, решил я на морской границе остаться. Учиться командир советует…

— А земля, сынок? — мать встала, выпрямилась. — Ты же говорил, что после службы сядешь на трактор. Ты подумай, сынок, подумай…

Помолчали. Первой заговорила мать.

— Я не против моря, сынок, — сказала она ласково. — Море тоже кует характер. Не стану перечить, ежели корабль по сердцу. Сам понимаешь, моя жизнь — это хлебное поле…

— Мать, я уже все решил. Корабль нужен мне, а я ему. Корабль — это же частица родной земли!

Игорю казалось, что мать обиделась, но в день отъезда она налила себе и ему по рюмке и сказала:

— Давай выпьем, сынок, чтоб твоя дорожка на море была без ухабов.

Когда тронулся поезд, мать крикнула:

— Пиши, сынок. Не забывай!..

Поезд умчался в неоглядную даль. Мария Васильевна вернулась домой грустная.

Через неделю она написала командиру корабля письмо.

«…Сынок мой, Игорь Марков, у вас на корабле плавает. Хотелось мне, чтоб на трактор он после службы сел, да по-моему не вышло. Море у него на уме. Я верю, что душой он не кривит, толк из него выйдет. Это хорошо, когда человек к одному делу привязан. Я не стала отговаривать сына, сказала ему, если для него корабль частица родной земли, пусть остается на морской границе. Вы уж, товарищ командир, помогите ему там определиться. Я вот как поправлюсь, непременно приеду в гости к сыну. Посмотрю ваш корабль».

«Вот бы приехала!» — обрадовался капитан 3-го ранга Громов.

Он вызвал к себе матроса Маркова. Вошел тот робко, щурясь от лучей солнца, светивших в открытый иллюминатор. Море глухо стонало у каменистого берега, накатывалось упругими белыми волнами так, что в каюту доносился шум.

— Садитесь, Игорь, — пригласил командир. — Значит, мать не против вашего решения?

— Она рада, что я стану офицером.

Громов с минуту подумал, потом твердо сказал:

— Пишите на мое имя рапорт. Пошлем вас в военно-морское училище… А мама у вас добрая. Я получил от нее письмо. Хотите прочесть?..

Вскоре Марков уехал в Ленинград сдавать экзамены.

Прошли годы, и судьба вновь свела его с Громовым: по предложению комбрига Маркова назначили командиром сторожевого корабля. Громов от души поздравил капитана 3-го ранга.

— «Алмаз» — отличный корабль, — сказал проникновенно капитан 1-го ранга. — Ты береги его, как самого себя. И еще запомни: граница — это огневой рубеж, и тот, кто окажется сильнее на этом рубеже, не даст застать себя врасплох, тот победит. Что, станешь возражать?

— Истина!

— То-то… — Громов одернул тужурку — И море учись держать в узде… Ну, Игорь Андреевич, дай я пожму тебе руку!

— Спасибо, Феликс Васильевич, спасибо, — стушевался капитан 3-го ранга Марков. — Вы и так многое для меня сделали. Еще лейтенантом взяли к себе на корабль. Я этого никогда не забуду.

— Эх, Игорь Андреевич, не в том суть, что тебя взял, — возразил капитан 1-го ранга. — Не тебя бы взял, так другого. Прирос ты к морской границе. Мне это по душе. Я не знаю, чем это объяснить, то ли любовью к морю, то ли тем, что в годы войны здесь погиб твой отец. Но ведаю одно — ты знаешь, чего хочешь, а это немало для жизни. Я вот перед морем, как перед своей совестью… Все честь по чести, потому что море — это наша граница, а границу не каждому дано право охранять. Да, да, не каждому. Потому что граница — это передовой рубеж, ей всего отдай себя, без остатка…