След в след

Обе эти власти — и старая, местная, и княжеская — освящены традицией. Ни та ни другая не мыслит своего отдельного существования, даже Новгород, где местная власть добилась после 1136 года почти полной независимости, не может обойтись без князя, однако борьба между ними за свою долю власти, за свою долю влияния внутри общего, совместного владения идет долго, упорно и чрезвычайно ожесточенно (кровавые усобицы между боярством и князьями в Галицко-Волынской Руси); что хочет и чего не хочет каждая из сторон, лучше всего видно по договорным грамотам Великого Новгорода и их негативам. Борьба этих двух властей продолжается более века, отнимая у них все силы. Врастая друг в друга, каждая власть находит в своей сопернице четкую границу своим прерогативам и влиянию. Степень свободы каждой из них равна нулю. Такова судьба всех княжеств за единственным исключением — Владимиро-Суздальская Русь Андрея Боголюбского.

Далее дед пишет: «В сущности, история человечества знает два вида государств — монархию и республику, крайняя форма первой — тоталитарный строй восточной деспотии, второй — парламентская республика. Принято считать, что если при республиканской форме правления верховная власть ограничена законами и представительными учреждениями, сменяема и разделена, то тоталитаризм восточной деспотии ничем не ограничен. На самом деле это не так. Власть восточного деспота почти так же жестко ограничена, однако формы ограничений иные — традиции, обычаи, религия, ритуал, народные представления об идеальной власти, свидетельство их жесткости —последовательность и традиционность на протяжении веков внешней и внутренней политики восточных деспотий.

Для политической системы, или, вернее, антисистемы, созданной Андреем Боголюбским, характерна абсолютная власть и абсолютная мобильность власти; эта система, безусловно, была реакцией на борьбу, происходившую в других русских княжествах, сущность ее не в полном подчинении княжеской властью местной традиционной власти боярства старших городов, а в игнорировании, в самом отрицании этой власти. Причем княжеская власть, отрицая традиционную местную власть, отрицает и все традиции, на которых основана не только местная, но и сама княжеская власть. Она видит теперь корень своих прав, свою высшую санкцию в себе самой.

Появление на северо-востоке Руси такой политической системы — результат сочетания целого ряда исключительных обстоятельств: Андрей Боголюбский был старшим в роду русских князей, владел титулом Великого князя Киевского, обладал самым обширным и самым богатым княжеством, имел самую сильную дружину и самую большую казну. С другой стороны, в его огромном и так редко населенном княжестве связи, традиции, влияние старших вечевых городов было несравненно слабее.

Множество переселенцев, пришедших во Владимиро-Суздальскую Русь с юга во время правления отца Андрея Боголюбского Юрия Долгорукого и в его собственное, также никак не связанных с местными традициями и воспоминаниями, чуждых им, еще больше подорвали и размыли эти традиции. Расселяясь на княжеских землях и в основанных князем городах, поселенцы привыкли смотреть на него как на единственный источник власти, единственный источник законов и традиций, да и сам князь смотрит на населенные им земли как на свою собственную часть, опричнину, независимую и мало связанную с остальным княжеством.