След Виракочи

Доктор Каминьски не причисляет убийцу к маньякам, сумасшедшим или психопатам. Он полагает, что убийства носят ритуальный характер. Данную версию разделяют также московский следователь Дикий и майор Эрреро. Этот подлец убивает детей, чтобы умилостивить инкских богов. Разве такое возможно в двадцать первом веке? Каминьски считает, что преступник посредством убийств детей решает свои личные проблемы. Для него это не акт убийства, а, как и для инков, – обряд, угодный богам! Совершив убийство, он ждет, что Виракоча или другие инкские боги распутают возникшие в его жизни трудные ситуации. Ведь он приносит им жертву! И по какому-то странному и чудовищному совпадению его проблемы после столь дикого поступка каждый раз разрешались! Вот он и уверовал, что боги принимают его жертву и помогают ему.

Как и древние инки, совершавшие капак хуча, он считает данный обряд счастьем для ребенка (боги позаботятся о нем там, на небесах, в божественном мире!). Так он оправдывает свои действия. Поэтому никаких угрызений совести не испытывает.

Доктор, описывая портрет предполагаемого преступника, увидел в нем человека образованного, с высоким интеллектом, семейного, открытого, приятного в общении. Как могут уживаться такие качества вместе с верой в дикие обычаи предков?

Возможно, доктор ошибся? Человек, которого он описал, не будет убивать детей! А преступник – самый настоящий маньяк?! Но откуда он взялся? Среди бывших студентов и знакомых Кузнецова людей с психическими отклонениями не было. Не было, и все тут!

Или… Александр просто его не замечал? Каминьски объяснил, что в обычной жизни этот человек ничем не отличается от остальных людей. Но в стрессовых ситуациях его психика подвергается изменениям, и он ищет выход из сложившихся обстоятельств путем обращения к индейским богам (почему так происходит? – вопрос психиатрам!). Боги требуют жертв, и он находит жертву.

Судебная психиатрия считает серийных убийц, за редким исключением, вменяемыми людьми, ведущими двойную жизнь, получающими наслаждение от самого убийства. Так, учитель русского языка Чикатило, «битцевский маньяк» Пичушкин, милиционер Попков, которого за доброжелательность (!) коллеги прозвали «Миша-Улыбка», в свободное от работы время насиловали и убивали с особой жестокостью – все они признаны судебными медиками психически здоровыми людьми. Как говорят психиатры, страсть к насилию – болезнь не психическая, а духовная.

Но перуанский убийца, по версии Каминьски, не относится к категории серийных убийц. Очевидно, что он не испытывает никакого удовольствия от того, что делает. Но и угрызений совести тоже не испытывает! Боги нуждаются в жертвах – боги должны быть удовлетворены.

Да он просто болен!

Но как же вычислить больного человека, если в обычной жизни его патология никак не проявляется?!

Оставался еще вопрос, который беспокоил Александра и казался ему архиважным. Почему преступник выбирал тех, а не иных детей? Случайность? Или он заранее отыскивал их? Каким образом он нашел Камилу? Из материалов дела следует, что Камила уехала на велосипеде к подруге. Значит, убийца попался ей по пути следования?! Он увидел девочку, каким-то образом увлек… обманул… уговорил поехать с ним в археологический парк. Она подвернулась ему случайно? А если бы в этот день девочка осталась дома, он бы убил другого ребенка?

А если он знал Камилу? Был с ней знаком?

Так-так… Это важно.

Или, например, Зина. Почему преступник остановил свой выбор на Зине? В тот злополучный день, в два часа, у нее была намечена встреча с однокурсниками. За час до этого она отправилась на почтамт, чтобы отправить телеграмму своей кузине. Если бы она не вышла из общежития в тот день и час, она осталась бы жива? Погибла бы другая девушка? То есть она стала случайной жертвой? Или убийца ждал именно Зину? Тогда она была обречена: не в этот день, так в другой!

Как он узнал, что Зина пошла на почту? Он следил за ней? Проводил на почтамт, дождался, когда она оттуда выйдет, опоил психотропами и убил… Однако Маркос видел в окно, как Зина пошла в сторону почтамта одна. Пред этим, правда, с кем-то общалась у дверей общежития. И не просто переговаривалась, а шутила и смеялась. Может, она разговаривала с убийцей? Значит, она знала этого человека! Общежитские все друг друга знали. Если же он не проживал в общаге, он все равно был знаком ей; с незнакомцем она бы шутить не стала.

Иван встретил Зину уже на почтамте. (Он находился там с утра.) Никого другого из знакомых он не упоминал. Если тот человек следил за девушкой, он проводил ее до почты и остался ждать на улице. Или… Или…

Что-то не сходится. Вроде все правильно в его рассуждениях, но что-то не сходится! Итак, вопрос: «Если бы Зина не пошла на почтамт, погибла бы другая девушка?»

Да, это важный момент. Надо об этом подумать.

Пока у него есть только вопросы и нет ответов.