Следуя сердцу (СИ)

Собравшиеся в Чанъане посланники представляли кланы пустыни, которые опасались растущего давления со стороны рода Ашилэ. Но у них не было и уверенности в том, что Тан не уподобится Ашилэ, используя их для своих целей и игнорируя их нужды. Убедить их в достоинствах союза было непросто, в то время как поколебать решимость вступить в союз — сравнительно легко. Очевидно, именно на этом собиралась сыграть принцесса Ичэнь, вместе с шадом прибывшая на следующий день в Чанъань, якобы, чтобы подтвердить мирные намерения рода Ашилэ.

Мрачное предчувствие, охватившее Суна при въезде в Чанъань, оправдалось быстро и неожиданно. Конечно, и он, и Чангэ понимали, что Ичэнь узнает о переговорах в Чанъане. Только Сун не думал, что она решит лично вмешаться. Наблюдая панику, растущую среди глав кланов уже от одного упоминания о присутствии Ашилэ в Чанъане, Сун вспомнил, что сказала ему Чангэ в Мобэй: «Если мы ничего не сделаем сейчас, потом будет слишком поздно». Оставалось надеяться, что еще не было поздно, и Тан сможет переиграть Ичэнь в ее нечестной игре.

Ичэнь не удивилась тому, что Сун жив, — должно быть, у нее оставались подозрения, что с истреблением двух сильных войск в пустыне дело нечисто, — наоборот, ее пристальный взгляд стал жестким и расчетливым, словно она уже прикидывала, как использовать это в свою пользу. В глазах Шээра, когда он, насмешливо ухмыльнувшись при виде Чангэ, одетой как принцесса Мобэй, перевел взгляд на стоящего рядом Суна, отразилось столько противоречивых эмоций, что Суну сразу стало ясно — шад, по крайней мере, был непричастен к планам катунь уничтожить Соколиное войско. Ненадолго он задумался о том, мог ли Шээр вообще ничего не знать о планах Ичэнь. В конце концов, Сун никогда не сомневался в том, что он был искренне предан Великому Хану, и Ичэнь не могла не учитывать этого. Или шад что-то знал, но молчал, потому что она была его матерью?

Приветственный банкет для посланников пустыни, на котором гостей от имени императора приветствовала наследная принцесса Юнань, или Лэйянь, как звала ее Чангэ, едва не превратился в прощальный после заявления Ичэнь о скором заключении обещанного предыдущим императором брака между шадом и принцессой Тан, сделанного с такой уверенностью, что как минимум две трети присутствующих уже готовы были собирать вещи и возвращаться по домам, убежденные в бесполезности дальнейших переговоров: соглашаясь на этот брак, Тан попадал под влияние Ашилэ, но и отказ от обещания значительно ослаблял позицию Тан, заставляя сомневаться в надежности его обещаний как союзника. Лэйянь выглядела растерянной и вскоре покинула банкет, а Чангэ до самого конца что-то напряженно обдумывала, переводя нечитаемый взгляд с катунь на Шээра. Суну она сказала только одно:

— Я не позволю Ичэнь победить.

И действительно, не позволила.

Когда на следующий день Ичэнь, уверенная в беспроигрышности своего положения, едва выслушав приветственную речь императора Тан, обращенную к собравшимся главам кланов и посланникам, с поразительным пренебрежением к статусу Ли Шимина потребовала от него прежде всего огласить решение Тан о браке, Чангэ, дерзко нарушая этикет, обратилась к собравшимся, не дожидаясь его ответа:

— Как сказала уважаемая катунь, брак с принцессой Тан должен способствовать укреплению дружских отношений. Мы все собрались здесь, потому что хотим дружеских отношений с Тан. А раз так, пусть победит сильнейший. Ваше Величество, император Тан, почему бы не устроить соревнование за руку принцессы? Это будет справедливо для всех нас.

Посланники кланов заговорили между собой, по большей части соглашаясь с ее словами. Шээр хмурился, недовольный вмешательством Чангэ, но явно без задних мыслей. Катунь под маской спокойного ожидания была в бешенстве. Лэйянь смотрела на Чангэ с немым вопросом во взгляде. И только Ли Шимин сосредоточенно размышлял, оценивая предложение.

— Замечательная идея! — звонко поддержала Чангэ юная принцесса Монаня. — Пусть принцесса Юнань достанется победителю! Молодой хан, дерзнешь принять вызов?

Шээр нерешительно посмотрел на катунь. Та едва заметно покачала головой, но Чангэ тут же нанесла удар по его самолюбию, задорно спросив:

— Или молодой хан испугался?

— Что за чушь? Чего мне бояться? — предсказуемо вскинулся Шээр, чем дал возможность Ли Шимину быстро закрепить успех.

— Прекрасно! — улыбаясь, сказал император Тан, обращаясь ко всем присутствующим. — Молодой хан — настоящий герой. В таком случае, завтра мы проведем соревнование. Не важно, откуда вы пришли, каждый может заявить о своем желании участвовать. Окончательный победитель заслужит мою принцессу Юнань. — Он с нежностью посмотрел на дочь, а потом перевел одобрительный взгляд на Чангэ.

— Это рискованная затея, — сказал Сун Чангэ, когда они вернулись в свои покои. — Шээр один из лучших воинов в степи, не думаю, что с ним может сравниться кто-то из присутствующих…