Следуя сердцу (СИ)

Называть имя не потребовалось, оба настороженно переглянулись, пытаясь быстро сообразить, чем могли вызвать недовольство тегина. Му Цзинь спрятал усмешку и сурово скомандовал Чангэ:

— Собирай свои вещи и пошли со мной.

— Куда ты меня поведешь? — спросила она.

— Поскольку ты теперь военный советник, то не можешь жить вместе с Нуэром. Идем, я приготовил для тебя хороший просторный шатер.

========== 3.5 Мими Гули ==========

Комментарий к 3.5 Мими Гули

timeline: 18 серия

Чангэ резко села на постели с бешено колотящимся сердцем, последние моменты страшного сновидения все еще перед глазами. Кошмары терзали ее почти каждую ночь, порой это были сны об убийствах, полные крови и предсмертных криков, порой — как сегодня — во сне дорогие ей люди проходили мимо, не узнавая, не оборачиваясь на ее отчаянные мольбы, и исчезали в темноте, куда она не могла последовать за ними, или где не могла их найти.

Плохие сны отбирали силы, не давая настоящего отдыха. Чангэ, возможно, обратилась бы к шаману за успокоительным настоем, но старик принадлежал к немногим обитателям лагеря, не владеющим языком Центральных равнин, а обращать на себя внимание просьбой к кому-нибудь перевести она не хотела, как не хотела и раскрывать свою слабость перед тегином.

Шатер, в который два дня назад проводил ее Му Цзинь, стоял немного в стороне и на отдалении от шатров тегина и его ближайших подчиненных. С одной стороны, Чангэ была рада получить возможность уединиться, потому что, хоть за последние месяцы она и привыкла изображать мужчину, природа порой напоминала, что она все же девушка. Однако, в моменты как этот, очнувшись от дурного сна, она чувствовала себя бесконечно одинокой, и пустое пространство шатра будто тяжестью давило на плечи.

Окончательно придя в себя, Чангэ прислушалась к разбудившему ее шуму снаружи. Это было неясное бормотание мужских голосов и приглушенные женские крики, в которых слышался страх. Именно этот страх заставил Чангэ выйти взглянуть на происходящее.

Два вооруженных воина тащили за собой изо всех сил упиравшуюся рабыню в изодранном платье, увещевая ее на языке степей, которого Чангэ не понимала. Но с первого же взгляда ей стало ясно, что воины уже успели хорошенько приложиться к кумысу и теперь жаждали других удовольствий.

— Отпустите ее! — не раздумывая, строго приказала она.

— А, ты новый военный советник? — нагло ухмыльнулся один из мужчин, продолжая крепко держать рабыню за руку. — Чего раскомандовался? У нас тут свои правила. Даже тегин должен следовать правилам, понятно тебе? Или может, хочешь к нам присоединиться? Ладно… Тогда давай выпьем…

Чангэ не стала слушать дальше, а быстрым движением выхватила из его ножен меч, заставив его отшатнуться и отпустить рабыню, тут же юркнувшую Чангэ за спину.

— Уходите! — выставив перед собой меч, сказала Чангэ.

Второй воин схватился было за свой меч, но вытащить его из ножен не успел, — пояса с ножнами обоих полетели на землю, срезанные одним коротким движением меча в руке Чангэ. Она с безразличным спокойствием продолжала смотреть на мужчин, и те не посмели больше настаивать. Подхватив с земли пояса и брошенный вдогонку меч, они удалились, осыпая советника проклятиями.

Проводив мужчин взглядом, Чангэ повернулась к спасенной рабыне, взиравшей на нее с немым обожанием. Она оказалась совсем юной девушкой, еще более миниатюрной, чем Чангэ, с приятным маленьким личиком и растрепанными волосами, в свете факелов поблескивающими темной медью. Смутившись под пристальным взглядом, она опустила глаза и едва слышно пробормотала: «Спасибо…». Чангэ молча вернулась в шатер, не сомневаясь, что та последует за ней, и, уловив голодный взгляд, брошенный ею на оставшиеся с вечера несъеденными лепешки и куски вареного мяса, кивком пригласила ее к столу.

— Не торопись. Вот, запивай водой, — Чангэ поставила пиалу перед торопливо набивающей рот девушкой, исподтишка настороженно оглядывающей внутреннее убранство шатра. — Меня зовут Ли Шисы. А твое имя?

— Мими Гули, — тихо ответила та, поднимая на нее испуганный взгляд.

— Такая красавица, — ободряюще улыбнулась Чангэ, разглядывая ее лицо. — Ты ведь не местная?

— Я рабыня, присланная Ашилэ из Мобэй{?}[Мобэй - дословно “Северная пустыня”, северная часть пустыни Гоби.], — с необычным тягучим акцентом застенчиво ответила девушка на языке Центральных равнин. Проглотив последний кусок лепешки, она неожиданно схватилась за руку Чангэ и быстро заговорила: — Господин, прошу, позвольте мне остаться! Я могу делать домашнюю работу, стирать и готовить для вас! Я быстро работаю и много чего умею! Я буду послушной и…

Она смотрела умоляюще, а в голосе ее сквозило такое отчаяние, словно от ответа зависела ее жизнь или смерть. Чангэ осторожно похлопала по судорожно ухватившимся за ее рукав пальцам, побуждая их разжаться.

— Успокойся, Мими. Я позабочусь о тебе. У меня здесь только мужская одежда, переоденься пока в нее, твое платье слишком изодрано. Ложись отдыхай, я ненадолго отойду.