Следующая остановка – смерть

В моем мозгу пронеслась мысль, что он вполне мог выйти из дома раньше, но все равно сесть на последний поезд. Даже офицер шведской армии может согрешить, несмотря на брачные узы. Возможно, мой Ульссон ворковал с госпожой Экман. Она и раньше демонстрировала слабость к военной форме.

– В остальном же имею сообщить, – продолжал он, – что я не успеваю приехать вовремя, если поеду на скором поезде в ноль часов тридцать минут в понедельник.

Он сделал ударение на последнем слове.

– Поэтому мне приходится выезжать последним поездом в воскресенье. Всего доброго!

Я набрал номер пресс-атташе в полку, капитана Бюрмана – для военного тот оказался на редкость симпатичным мужчиной. Никакого тайного лейтенанта Ульссона у него в запасе не обнаружилось.

– Кто сказал, что твой лейтенант обязательно служит у нас? – просто и естественно спросил он. – Сейчас много где проходят сборы, Ульссон может быть резервистом, тогда его призвали всего на сорок дней. В воскресенье у него, возможно, была увольнительная, а потом он возвращался к месту сборов, и это необязательно Стокгольм.

– Ты знаешь какого-нибудь обычного Ульссона, которому хватило ума стать резервистом?

В ответ последовало по-военному краткое «нет».

– Стало быть, мне придется обзвонить всех в городе, кто носит эту чертову фамилию, – огорчился я.

– Не только в городе, – поправил меня Бюрман. – Ульссон мог приехать на другом поезде, а у нас на вокзале пересаживаться.

Я осознал, что идти дальше по этому следу не представляется возможным. Впрочем, и хорошо, ведь находка велосипеда – последнее, о чем я намерен написать для газеты в деле Инги Бритт Экман.

В дверь робко постучали, и в кабинет заглянул застенчивый старичок. Я знал, что раньше он входил в клуб бездельников нашего городка, но на старости лет уверовал в Бога.

– Можно передать вам маленькую заметку, – прошептал он, протягивая скомканную бумажку.

Я бросил на нее быстрый взгляд. Проповеди и церковные собрания. Да-да, освещение таких мероприятий – хорошее занятие после того, как оставил карьеру криминального репортера. Натянуто улыбнувшись, я ответил ласковым голосом:

– За такие новости мы всегда благодарны. С Богом.

Старичок был по-настоящему тронут.

– Спасибо, добрейший господин редактор, – пробормотал он и вышел, пятясь.

Взяв бумажку, я направился к Густафу, который вновь восседал на своем стуле.

– Как дела с убийством? – участливо спросил он.

– Потрясающе, – с серьезным видом ответил я. – Просто феноменально. Хочешь узнать, какие новости я только что раздобыл?

Встав посреди комнаты в позе Гамлета и держа на вытянутой руке бумажку, как череп, я продекламировал вслух:

– Помещение Армии спасения, аллилуйя. Вторник 15 ч., кружок шитья. Четверг, 20 ч. – торжественная встреча, капитан Мортенссон, лейтенант Ульссон.

Должно быть, со стороны это выглядело совершенно комично. Как в кино, когда видишь, как до человека постепенно доходит, что именно он только что увидел.

Лейтенант Ульссон!

Я расхохотался.

Конечно, шансов мало, но кто сказал, что лейтенант Ульссон, о котором говорили в полиции, скрывается в недрах мирской шведской армии?

Я кинулся за своим пальто. В дверях кабинета Окессона я возбужденно крикнул:

– Бегу в Армию спасения!

Помещение Армии спасения было втиснуто в старый обшарпанный дом, похожий на сарай, неподалеку от редакции. Там у них имелся зал для собраний – кроме того, как мне было известно, некоторые офицеры жили в том же здании.

Я осторожно постучал, и звонкий женский голос пригласил меня войти.

В комнате находился юный симпатичный солдат Армии спасения. С другой прической и макияжем она могла бы выглядеть по-настоящему красивой.

– Мне нужен лейтенант Ульссон, где его можно найти?

Женщина улыбнулась.

– Лейтенант Ульссон – это я. Сив Ульссон.

Пожалуй, это уже перебор. Сначала – открытие, что лейтенант Ульссон служит в Армии спасения, потом – что лейтенант на самом деле «она». Подозреваю, что у меня был неописуемо глупый вид.

– Чем могу помочь?

– Наверное, это ошибка… – пробормотал я. – Речь идет о показаниях свидетеля…

Кислый Карлссон, этакий обманщик! На пресс-конференции он нахально скрыл от нас рассказ симпатичного офицера.

– Свидетельствование? Я свидетельствовала вчера вечером, вы это имеете в виду?

– Да-да, именно. Я хотел попросить вас, фрёкен… то есть лейтенант Ульссон, повторить все то, что вы рассказали вчера полиции.

– Полиция? – переспросила она. – Вчера я не разговаривала с полицией.

Я был окончательно сбит с толку.

– Но вы же сами сказали, фрёк… лейтенант Ульссон, что вы свидетельствовали вчера вечером.

Она снова улыбнулась.

– Мы с вами говорим на разных языках. Вчера на собрании я свидетельствовала. Мы рассказываем друг другу от всего сердца, каким путем мы пришли к Богу.

Несмотря на окружающую меня обстановку, я мысленно выругался. Да что за напасть! Сколько еще оплошностей я успею допустить за этот день? Этот маленький офицер стал для меня последней каплей. Все, никаких убийств!

– Как я уже говорил, я неверно понял ситуацию. Прошу прощения за беспокойство.

Лейтенант Ульссон, как хозяйка дома, проводила меня до дверей.