Следующие шаги природы

– О, Хайди, Хайди, – плакал он, дрожа от отвращения даже в ее объятиях, – он… он действительно кричал, когда его глотали. Он кричал. Кричал. Он был еще жив. Я слышал это. О, Боже мой!

Мало-помалу он восстановил контроль над своими расшатанными нервами и, устыдившись своей истерики, начал яростно планировать умерщвление огромной змеи.

– Завтра я отрублю ему голову тем тяжелым ножом, которым я режу камыш для твоих корзин, – заявил он, возбужденно расхаживая взад-вперед. – Я убью этого чудовищного червя, сниму с него кожу и сделаю…

Он внезапно остановился и несколько мгновений стоял неподвижно, погрузившись в раздумья. Затем он продолжил, более взволнованно:

– Почему я не подумал об этом раньше? Это сработает. Я уверен, что сработает. Эта проклятая змея может двигаться, куда ей заблагорассудится. И ее шкура, конечно, водонепроницаема. Хайди, моя дорогая, сколько времени тебе понадобится, чтобы сплести две большие корзины – вот настолько больших?

Он широко развел руки в стороны.

– Что случилось, любимый? Расскажи мне обо всем, – попросила Хайди, встревоженная бурным волнением на его лице.

Быстрыми фразами Хардинг объяснил план, который его осенил, совершенствуя его по мере того, как он рассказывал. Он убьет змея и аккуратно снимет с него кожу. Затем он поместит плетенку внутрь кожи и обтянет ее вокруг. Получилось бы каноэ, которое, он был уверен, вместило бы их, а обхват змеи был так велик, что они могли бы натянуть шкуру поверх корзины и лежать внутри, пока не окажутся в безопасности. Голову можно было держать над водой, пропустив шест по шее, а пара шестов, соединенных вместе, удерживала бы хвост сзади. Плетеные корзины придавали бы телу достаточную округлость, чтобы обмануть любого, особенно в воде, а поскольку змея плавала вверх или вниз по реке в свое удовольствие, никто не подумал бы ничего странного, увидев ее, и не осмелился бы исследовать слишком пристально. Конечно, пройдет несколько дней, прежде чем их хватятся, а может быть, и больше, и к тому времени он надеялся, что его уже не будут преследовать. В любом случае, более ужасной участи, чем та, на которую они были обречены, для них быть не могло.

Хайди заразилась его энтузиазмом и сразу же принялась за работу. По здравому размышлению, времени у них было предостаточно, ведь змея никогда не видели по крайней мере в течение двух недель после того, как он наедался до отвала, а в это время он лежал в своем зале, переваривая пищу, и если бы его увидели в реке до конца этого времени, то это сразу же вызвало бы подозрение.

Однако наконец наступил день, когда Великий Белый Змей снова зашевелился. Корзины Хайди, сделанные как можно более водонепроницаемыми, были готовы, а нож наточен до бритвенной остроты на гладком камне, который Хардинг нашел на берегу реки. Крепко сжав его в руке, он крепко обнял жену и, распахнув дверь, решительно шагнул в Зал Змея.

Там лежал, вытянувшись во всю свою огромную длину, бездеятельный и неподвижный в своем убежище, Великий Белый Змей Малорли. Тихо, но стремительно Хардинг бросился к его голове. Когда он приблизился, зверь лениво открыл глаза и устремил на него зловещий взгляд. В их бледной глубине было что-то настолько злое, настолько дьявольское, настолько жестокое, что на мгновение он замер, как будто ледяная рука сжала его сердце. В следующее мгновение он сделал последний шаг и уверенно и мощно нанес удар. Острый, тяжелый нож пронзил позвоночник насквозь, прямо у основания черепа. Громадное тело взметнулось вверх, и Хардинг перепрыгнул через него как раз вовремя, чтобы не оказаться в смертельных объятиях его ужасных сплетений. Корчась и извиваясь, сворачиваясь и разворачиваясь, то вытягиваясь с огромной силой, то сжимаясь в страшные узлы, огромная рептилия бешено металась по залу. Дюжину раз Хардингу удавалось разминуться с ужасной смертью всего на долю дюйма, прежде чем он успел открыть дверь, которую храбро держала для него жена. Задыхаясь и переводя дыхание, они наблюдали за сотрясающими землю предсмертными муками чудовища.