Следующий год в Гаване

Луис отводит взгляд и призывает студентов к порядку, а улыбка все еще играет на его губах. Сегодняшний урок посвящен французской блокаде Кубы в шестнадцатом веке. Луис говорит с такой страстью, что перед моими глазами оживают образы корсаров и сражающегося кубинского народа.

Я слушаю его лекцию, и кажется, что время пролетает незаметно. Он рассказывает о ранней истории Кубы так же увлеченно, как он недавно говорил о Кубе современной. Поскольку я мало знакома с местной историей, если не считать период революции Фиделя, мне очень интересно все, что он говорит.

Он рассказывает о том, сколько страданий пришлось пережить нашему народу от рук европейцев, насколько жестоко вели себя испанцы. Он говорит об экономике Кубы, о том, что сахар был одновременно спасителем и проклятием для нашей страны. Вплоть до конца девятнадцатого века, когда Куба, по примеру Соединенных Штатов отменила рабство, в страну привозили рабов для работы на плантациях.

Читая лекцию, Луис не пользуется записями. Наоборот, он забрасывает своих студентов вопросами, но это происходит не потому, что он хочет их напугать, а потому, что его переполняет вдохновение. Он не стоит неподвижно, его руки постоянно двигаются, а сам он мечется взад-вперед перед зеленой доской. Наблюдая за его манерой, никому бы не пришло в голову усомниться в его преданности своему делу или посчитать неискренними его слова и отношение к предмету. Я видела, с каким восхищением смотрели на него студенты – а это дорогого стоит.

Лекция пролетает с удивительной скоростью, и до меня доходит, что занятие закончилось, только тогда, когда студенты начинают вставать со своих мест, собирать сумки и выходить из аудитории. Я задерживаюсь в задней части класса, в то время как несколько студентов подходят к Луису, чтобы задать вопросы. Я вижу, какое внимание он уделяет им. И это мне кажется в нем самым привлекательным. Не его стройная фигура или копна темных волос, не ухоженная борода или напряженный взгляд темных глаз. А его страсть, его интеллект и его убежденность.

Наконец студенты уходят, и мы остаемся вдвоем, разделенные целым классом пустых парт.

– Что скажешь? – спрашивает он, когда мы остаемся одни.

– Ты был хорош. Действительно хорош. Ты великолепно владеешь предметом. Ты обаятельный. Мне бы хотелось, чтобы во времена моей учебы в колледже у меня было больше таких преподавателей.

И снова эта улыбка.

– Твои преподаватели не были обаятельными?

– Не совсем так. Некоторые из них наверняка были такими. Просто я училась в огромном государственном университете, и у нас на лекциях обычно было не меньше полсотни студентов. При таком количестве трудно установить контакт. Кроме того, я не была самым увлеченным студентом. Мне потребовалось время, чтобы понять, кем я хочу стать, когда вырасту, – шучу я.

В университете я изучала связи с общественностью, и большинство предметов мне нравилось. Поскольку я не знала, чем именно буду заниматься после окончания учебы, выбранное направление казалось мне универсальным. Мой отец предложил мне работать в «Перес Шугар» и заниматься связями с общественностью, но каким бы выгодным ни было это предложение и какие бы возможности оно ни сулило, я не смогла себя заставить присоединиться к семейному бизнесу. Я люблю свою семью, но обычно подобные «возможности» сопровождаются обязательствами, которые я не была готова на себя брать.

История моей семьи пронизана чувством долга. На Кубе носить фамилию Перес означало свято хранить честь и репутацию своей семьи. После революции и переезда в Америку, когда мои предки так многого лишились, семейные принципы не только не отошли на второй план, но укрепились – моему прадеду и его детям нужно было утвердиться в обществе, которое не сразу их приняло. Им пришлось работать с удвоенной силой, чтобы вернуть утраченное, и двигаться дальше. Это тяжелая ответственность – в каждом своем действии быть достойной своей семьи, и мне иногда кажется, что эта ноша мне не по силам.

Моя семья считает, что я, как истинная кубинка, должна искусно готовить паэлью, хорошо одеваться, удачно выйти замуж, развлекаться и наслаждаться жизнью. Однако я не должна забывать, что моей семье пришлось бороться за место под солнцем, поэтому я также должна преуспеть в профессиональном плане.

В моей бабушке гордость и чувство долга сочетались со здоровой дозой прагматизма и стремлением любить. Может быть от того, что однажды она осмелилась нарушить волю семьи и последовала зову сердца?

– А теперь ты поняла? – серьезно спрашивает Луис.

Я пытаюсь улыбнуться.

– Хотелось бы, но боюсь, что все еще пытаюсь разобраться в себе.

Я хочу, чтобы моя жизнь имела какой-то смысл. Хочу, чтобы работа вдохновляла меня так же, как его вдохновляет его дело. Хочу чувствовать себя так же, как он, когда читает лекции. Хочу заниматься тем, что буду страстно любить, и хочу быть уверенной в том, что смогу внести свой вклад в развитие мира, и после моей смерти он станет хоть немного лучше. Это удивительно трудная задача.

– В этом нет ничего постыдного, – говорит он.

– Ты уже смог это сделать.