Читаем Следы помады. Тайная история XX века полностью

Спустя десятилетие после формального окончания 60-х на Западе останется ощущение вины за то незаконченное крушение, страх от не доведённого до предела хаоса. Как говорил Дебор в 1978-м, требования освобождения и удовольствия, обрывочные, но по-прежнему жаждущие автономии и солидарности, были тогда частью ткани жизни, и борьба за и против их осуществления шла повсюду Но став частью экономики, которая вот-вот должна была рухнуть по всем статьям, страх перед хаосом увеличился. Возвещаемый, как в фильме ужасов, со стороны рвущихся к власти, среди голосующего большинства страх выработал радикальное решение: скачок назад, от современной к досовременной экономике, к экономическому терроризму режимов Тэтчер и Рейгана.

Хаос 60-х напрямую исходил из свободных сфер «досуга и гуманизма», господство над которыми Дебор называл основополагающим для жизнестойкости капитализма, как власти, так и гегемонии. В решающей степени голос товара был прерван. Разница между 60-ми и 80-ми, говорил Боб Дилан, отвечая на вопрос о предполагаемом «возрождении духа 60-х», выражавшемся в таких событиях 1985 года, как запись “We Аге the World” и концерт “Live Aid”, организованный Бобом Гелдофом в помощь голодающим, была в том, что раньше «были люди, любым способом пытавшиеся остановить шоу… Тогда было неясно, с какой стороны беда подкрадётся. А она может прийти в любой момент»54. Политической экономии, несомненно, не удалось обеспечить господство в сферах досуга и гуманного отношения, господствовать над ними «как политическая экономия», и в итоге эти сферы оказались принудительно ограничены. Проблема в том, что в 60-е люди воспринимали свои досуг и гуманное отношение как неотъемлемые права, проекты Тэтчер и Рейгана были направлены на то, чтобы вновь превратить эти понятия в привилегии. «Выход, который Тори избрали в вопросе британского экономического спада, — писал в 1984 году Саймон Фрит, когда этот спад длился уже почти десять лет, а безработица возросла со скандального миллиона граждан, голосовавших за Тори, до трёх миллионов, — это новая версия концепции двух наций из XIX века. Экономический подъём теперь возлагают на индустрию развлечений. Новые рабочие места будут низкоквалифицированными и низкооплачиваемыми, битый повезёт небитого, новый рабочий класс будет работать на чужой досуг». Он мог бы ещё добавить, что в новой Британии под руководством Тэтчер, с 1979 года служившей образцом для Америки Рейгана, безуспешные массовые стачки и бунты в трущобах были не столько издержками, сколько опорой этой новой экономики: социальное и экономическое неравноправие, организованное как спектакль. «Ты можешь быть следующим, — нашёптывало потребление тому, кто мог себе что-то купить, о том, что другие не могут себе такого позволить, — не суй нос в чужие дела».

Казалось, будто бы Тэтчер и Рейган усвоили основную идею ситуационистов: изобилие опасно для власти, но аккуратно управляемая нужда служит её сохранению. Огромный долг подпитывает страх, который никогда не революционен; высокая безработица гарантирует наличие штрейкбрехеров, и проклятие плохой работы оборачивается благом. Ханна Арендт в 1945 году писала в «Организованной вине и всесторонней ответственности»:

Превращение отца семейства из ответственного члена общества, интересующегося общественными делами, в обывателя, которому дорого только личное существование и который не ведает общественной добродетели, в наши дни явление международное… Всякий раз, когда общество безработицей отнимает у маленького человека нормальное существование и нормальное самоуважение, оно готовит его к тому последнему этапу, когда он согласен взять на себя любую функцию, в том числе и «работу» палача55.

Арендт рассказала случай: один отпущенный из Бухенвальда еврей заметил среди служащих СС, которые вручали ему документы об освобождении, своего бывшего школьного товарища, но не заговорил с ним, только посмотрел на него. И под его взглядом тот вдруг сказал: «Ты должен понять — пять лет я был безработным; они могут делать со мной что угодно».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Алхимия
Алхимия

Основой настоящего издания является переработанное воспроизведение книги Вадима Рабиновича «Алхимия как феномен средневековой культуры», вышедшей в издательстве «Наука» в 1979 году. Ее замысел — реконструировать образ средневековой алхимии в ее еретическом, взрывном противостоянии каноническому средневековью. Разнородный характер этого удивительного явления обязывает исследовать его во всех связях с иными сферами интеллектуальной жизни эпохи. При этом неизбежно проступают черты радикальных исторических преобразований средневековой культуры в ее алхимическом фокусе на пути к культуре Нового времени — науке, искусству, литературе. Книга не устарела и по сей день. В данном издании она существенно обновлена и заново проиллюстрирована. В ней появились новые разделы: «Сыны доктрины» — продолжение алхимических штудий автора и «Под знаком Уробороса» — цензурная история первого издания.Предназначается всем, кого интересует история гуманитарной мысли.

Вадим Львович Рабинович

Культурология / История / Химия / Образование и наука
Основы физики духа
Основы физики духа

В книге рассматриваются как широко известные, так и пока еще экзотические феномены и явления духовного мира. Особенности мира духа объясняются на основе положения о единстве духа и материи с сугубо научных позиций без привлечения в помощь каких-либо сверхестественных и непознаваемых сущностей. Сходство выявляемых духовно-нематериальных закономерностей с известными материальными законами позволяет сформировать единую картину двух сфер нашего бытия: бытия материального и духовного. В этой картине находят естественное объяснение ясновидение, телепатия, целительство и другие экзотические «аномальные» явления. Предлагается путь, на котором соединение современных научных знаний с «нетрадиционными» методами и приемами способно открыть возможность широкого практического использования духовных видов энергии.

Андрей Юрьевич Скляров

Культурология / Эзотерика, эзотерическая литература / Эзотерика / Образование и наука
Адепт Бурдье на Кавказе: Эскизы к биографии в миросистемной перспективе
Адепт Бурдье на Кавказе: Эскизы к биографии в миросистемной перспективе

«Тысячелетие спустя после арабского географа X в. Аль-Масуци, обескураженно назвавшего Кавказ "Горой языков" эксперты самого различного профиля все еще пытаются сосчитать и понять экзотическое разнообразие региона. В отличие от них, Дерлугьян — сам уроженец региона, работающий ныне в Америке, — преодолевает экзотизацию и последовательно вписывает Кавказ в мировой контекст. Аналитически точно используя взятые у Бурдье довольно широкие категории социального капитала и субпролетариата, он показывает, как именно взрывался демографический коктейль местной оппозиционной интеллигенции и необразованной активной молодежи, оставшейся вне системы, как рушилась власть советского Левиафана».

Георгий Дерлугьян

Культурология / История / Политика / Философия / Образование и наука