Следы ведут в пески Аравии (второе издание)

Антун, желая выгородить своего хозяина, выскочил вперед и закричал:

— Англичанин он! Ученый! Никому от него никакого вреда!

Но тут кади, надев очки, прочел вслух фирман паши, в котором черным по белому было написано, что Зеетцен — подданный России, а прибыл из Германии.

Толпа взревела:

— Молчи, предатель! Пусть гром небесный обрушится на тебя, твоего отца и твоих детей! Они врут оба!

Шейх Абдаллах потребовал показать вещи, и первое, что все увидели, были диковинные приборы и инструменты.

— Колдун! Исчадие ада! — ревела толпа.

Аптун опять выскочил вперед и закричал:

— Да врач он! Врач! Ученый!

Кто-то схватил его за шиворот и уволок в сторону. Видимо, решив, что полдела сделано, толпа притихла. Зеетцен, переведя дух, вгляделся в лица людей. Откуда такая ненависть? За время общения с бедуинами из племени бени хатем он отвык бояться. И вдруг он увидел того человека, у которого останавливался в Хевроне в прошлый раз. Лицо араба светилось злобным торжеством. "Так вот в чем дело! — подумал Зеетцен. — Он не мог простить, что не его я взял себе в проводники. Это он все подстроил. Какая низость!" Вместе с тем мысль о том, что лишь один человек оказался способен на подлую месть, успокоила его.

— Во имя Аллаха милостивого, милосердного, все бумаги в порядке, — вдруг громко объявил кади.

Шейх Абдаллах подозвал к себе другого шейха, Сиббена, видимо младшего по рангу, а всем остальным велел разойтись.

— Этот франк, согласно фирману, носит арабское имя Муса аль-Хаким, — сказал шейх. — И по нашим землям его ведет любознательность. Поэтому ты будешь сопровождать его до монастыря святой Екатерины, что на Синае. Из проводников его возьмешь лишь одного — того, что потише и поразумнее, а верблюдов и погонщиков получишь у меня. Поклянись, что доставишь его туда целым и невредимым.

Шейх Сиббен вздрогнул от неожиданности, но, мгновенно оправившись, произнес, отчетливо выговаривая каждое слово:

— Иншалла! Клянусь, что провожу Мусу до южной границы земли нашей и буду блюсти его интересы и охранять его жизнь, да будет благословен Аллах!

После этого Зеетцену уже нечего было бояться и не о чем заботиться, и он мог себе позволить спокойно поездить с Антуном по окрестностям Хеврона. О развалинах, расположенных к югу от города, местные бедуины рассказывали немало. Вади-Муса, гора Шарах, гора Гарун — еще Страбон писал о том, что в этих местах находилась некая "царская обитель". Да, здесь есть что исследовать! Но у Зеетцена мало времени, и он пишет для "Ежемесячной корреспонденции" небольшую заметку — пусть европейцы, которые позднее попадут в район Вади-Муса, найдут возможность внимательно его осмотреть.

А тем временем шейх Сиббен вместе с Фавазом подготовили провизию — муку, лук, хлеб, масло, сыр, инжир, наполнили бурдюки виноградным соком и водой, запаслись бумагой для записей и для сушки растений. Погрузив все это на двух верблюдов, 27 марта наши путешественники тронулись в путь.

Через Синайский полуостров проходит много караванов. Зеетцен и его спутники нередко примыкали к ним, но к контактам он не стремился — его больше устраивало безлюдье. Лишь издали он наблюдал, как здороваются местные бедуины: сначала они касаются друг друга лбами, потом руками, а затем дважды издают странный звук, похожий то ли на громкое чмоканье, то ли на чавканье. Одеваются бедуины Каменистой Аравии в длинную белую рубаху, перетянутую широким кожаным поясом, поверх нее накидывают черную абайю. Голову повязывают белым или красным шарфом. Через плечо у них часто перекинут узкий голубой платок. Ноги босы или в сандалиях. У всех из-за пояса торчит кривой кинжал, у некоторых — еще и сабля. Ни копья, ни лука со стрелами Зеетцен здесь не видел ни у кого, а вот фитильные ружья встречались. Передвигаются все бедуины на верблюдах.

Миновав селение Бир-эс-Себа, вступили в пустыню Эт-Тих. Прямых трон здесь почти не было. Дорога петляла то в обход колючих кустарников, то меж гранитных утесов. Некоторые ущелья были так узки и глубоки, что в них не проникало солнце. Труднее всего было преодолевать крутизну гор. Проводник смело ступал босыми ногами по острым камням, а Зеетцен все время боялся сорваться. Спутники пугали его тем, что высоко в горах лежит снег. Но когда поднялись, обнаружили лишь сплошной туман. Это было досадно, потому что в ясную погоду отсюда, вероятно, открывается прекрасная панорама.

На вершине горы святой Екатерины — маленькая часовня. Пока Зеетцен собирал образцы горных пород, проводники искали следы ног святой Екатерины, которые здесь, согласно легенде, сохранились. Но как ни доказывал Фаваз, что он ясно видит отпечаток не только ноги, но и всего тела святой, Зеетцен не мог рассмотреть абсолютно ничего. "Вот доказательство того, что вера способна даже на большее, чем двигать горы!" — рассмеялся он беззвучно. Ну а отпечаток ноги святой Екатерины еще более развеселил Зеетцена. "Поистине это утверждение не что иное, как клевета на прекрасный пол, — подумал он. — Ведь тогда получается, что у святой ножка покрупнее, чем у здоровенного мужчины".