Слепая надежда

Но не могу. С императором можно договориться только на его условиях. Он не прощает того, что выходит из-под его контроля.

Ноэлия

Беременна? Беременна?!

Слово грохочет в голове, переливается по извилинам, подношу руку к животу. Да как же это возможно? Ну то есть...

- У ребёнка ярко выраженные задатки Слепого, - произносит Дарсаль.

- И синяя аура? - вырывается, потому что мой Страж свой цвет обратно не меняет. Его омаа так и остаётся ярко-голубым, почти лазурным. И я боюсь заводить об этом речь, потому что в глубине души всё знаю. И в глубине души всегда мечтала считать его отцом ребёнка, а не мужа. В конце концов, именно омаа доставлял мне то удовольствие, которого я так и не смогла принять от Иллариандра.

Дарсаль

Почти расслабляюсь, прижимаю Ноэлию к себе. Теперь у меня есть время. Много времени. А может быть и вся жизнь. Император не посмеет причинить вред наследнику.

Удивлённое прикосновение ауры Ивена. Насилу сдерживаюсь, чтобы не послать. Смотрит, тоже не может поверить. Пожалуй, таким пришибленным я его еще не видел. Жаль, не узнаю, какое у него сейчас выражение лица, но в омаа самый настоящий ураган.

Не проходит и нескольких минут, как замечаю приближение эра Мирия. Едва успеваю сказать Ноэлии, чтобы оделась. Императрица спешит к себе, выхожу в её гостиную.

Верховный встревожен. Чуть ли не впервые в жизни боюсь. Боюсь его вердикта, боюсь какой-нибудь ошибки. Потому что императорская машина нас просто раздавит, и я ничего не смогу изменить.

Эр Мирий направляется прямиком к Лие, цепко осматривает, почти ощупывает своим омаа. Вдруг протягивает руки, обнимает.

- Вот видишь, девочка, я же говорил - всё будет хорошо.

Лия молчит - похоже, не согласна с определением происходящего как «хорошо».

- Как такое возможно, эр? - спрашиваю, специально вслух, чтобы и Лия знала.

- Что? - тревожно вскидывается тут же императрица.

- Аура.

- Не знаю, Дарсаль, - отвечает лекарь. - Но императору выбирать не приходится. И для ребёнка, надеюсь, это скорее плюс... Там видно будет.

Лия взволнованно проводит рукой по животу. Разобраться в эмоциях сложно, но тонкие струйки голубой материнской привязанности уже струятся от сердца вниз, обволакивая синюю горошину.

Эр поворачивается к двери, иду проводить.

«Это ведь... не повод?» - спрашиваю ментально, не сдержавшись.

Верховный не останавливается, но чувствую внимательное, даже суровое прикосновение омаа.

«У императора нет повода сомневаться в верности супруги, Дарсаль. Но тебе нужно быть осторожнее», - отвечает, заставляя вспыхнуть как мальчишку.

И о чём я только думал! И Мирий, и наверняка Рамар, и, возможно, Ивен всё знают, всё видели! Видели, что мой омаа не был таким целомудренным, каким следует быть Стражу императрицы. Не потому ли в горошине не просматривается ни грамма ауры, даже отдалённо походящей на императорскую... хотя бы на те фрагменты, что мне доступны.

Это же невозможно! Наверняка аура рано или поздно проявится, и, скорее всего, нас с Лией ждёт множество сюрпризов.

Уношусь мыслями в будущее, представляя, как по коридорам дворца гоняет мальчишка, удивительно переплетающий в себе мрачную, тяжёлую ауру отца и светлые, яркие задатки Слепого. А ведь если не учить, он их так и не разовьёт.

Лёгкое похлопывание омаа по плечу с едва ощутимым смешком эра Мирия возвращают к настоящему. Даст ли мне император быть рядом с ними?

Подавляю тяжёлый вздох. Впереди у нас несколько месяцев покоя. И я обязательно во всём разберусь.

Ноэлия

Вспоминаю Ирму, как быстро растёт у неё живот, и что пророчат преждевременные роды - вернее, нормально, когда Слепые рождаются и на седьмом, и даже на шестом месяце. Сложнее всего, если родители обычные, тогда им неоткуда брать силы.

Но у меня ведь есть Дарсаль. И я из самых глубин знаю, что он отдаст столько, сколько нужно, хоть всего себя, но ребёнок не будет нуждаться в этой их энергии шаматри.

Вспоминаю, как он меня лечил. До сих пор ощущаю бережные прикосновения омаа по всему телу. Как будто он и не отпускал меня.

«Только тех, кого люблю»...

Слова эхом звучат в самом сердце, не утихая. Он любит меня!

Слежу глазами, как провожает до двери эра верховного, похоже, переговариваются о чём-то.

А эр лекарь?

Неожиданно начинаю смотреть на всю их медицину с другой стороны. Получается, шаматри каким-то образом способствуют исцелению?

- Как... лечит эр Мирий? - спрашиваю, когда Дарсаль возвращается ко мне. Не хочу оставаться у себя, хочу обратно к нему! Как же там хорошо.

В глазах Дарсаля за дымкой омаа читается удивление.

- Если... можно исцелять тех, кого любишь... получается, он любит всех?

- Людей. Вообще. И... берёт за них ответственность. Это огромная редкость.

Неужели девочек из школы никто не любил настолько, чтобы очистить? Как же это ужасно...

- Но ведь тот Слепой, - спохватываюсь, - Машель Эльш, отец Дамилы, тоже её любил - раз уж рванул в Йован, лишь бы найти лекарство?

- Любить мало, Ли. Не просто так лекари среди нас - редкость.

Дарсаль

- Что ещё? - спрашивает Лия, пытаясь разобраться.