Слепящий нож

Несмотря на легкомысленный тон, сердце Гэвина было тяжелее свинца. Когда-то они с Дервани Маларгосом сражались бок о бок – когда он был еще Дазеном, не Гэвином. Его мать перед смертью призналась, что подослала к Дервани убийцу. Как видно, подосланный солгал о том, что выполнил свою миссию. Помимо прочего, Дервани был отцом Тизис. Как ни крути, а у Дервани не было особых причин любить Гэвина, да и Дазена, по правде говоря, тоже.

Дервани следовало убить, поскольку он знал настоящего Дазена. Он был с ним в битве у Расколотой Скалы вплоть до самого конца. Он мог видеть все, что там произошло. И если Фелия Гайл была права, он мог разоблачить…

«Впрочем, вероятно, мне стоило бы подумать о том, что он может убить меня прямо сейчас, а не беспокоиться о том, как он разрушит мою карьеру в гипотетическом будущем».

Атират поднял руки, и Гэвин ощутил, как гиганты позади него задвигались и отступили назад.

– Гэвин, – проговорила Каррис напряженным тоном. – Гэвин!

Она перезаряжала свой пистолет. Свинцовая пуля уже была загнана в ствол, и Каррис забивала поверх нее пыж. Хоть Гэвин и не мог видеть зеленый, он прекрасно видел более темную нить люксина, тянувшуюся от ее глаз вниз, к рукам.

– Гэвин, – повторила она отчаянно, – это делаю не я! Беги!

– Ты меня не застрелишь, – примирительно сказал Гэвин.

– Проклятье! Это делаю не я!

– Ты останешься здесь, – проговорил Атират голосом, напоминавшим грохот катящихся с горы валунов.

Бог направил на Гэвина палец, и из земли возле его ног поползла вверх тонкая паутинка люксина. Гэвин оттолкнул ее ногой.

– Что? – Атират рассмеялся. – Так вот как мы победили: ты потерял зеленый! Ты – ломаная Призма, и тем не менее оставил должность за собой. Наверное, мне следует поблагодарить тебя, Гайл, за твою упрямую гордыню. Спасибо – и прощай навсегда!

Каррис, двигаясь как марионетка, подняла пистолет и выстрелила Гэвину в голову.

В последний момент он успел отбить ее руку в сторону; пуля обожгла ему шею. Лозы захлестнули его ноги; Гэвин принялся рубить их мечом, пытаясь высвободиться. Здоровенная дубина размером с молодое деревцо сбила его с ног. Гэвин перекатился, вскочил – и обнаружил себя на самом краю площадки. Ему пришлось замахать руками, чтобы не свалиться.

Из башни полезли побеги с копейными остриями на концах и принялись тыкать в Гэвина. Он увернулся от одного, другой попал ему в мякоть плеча, третий он схватил рукой. Побег отдернулся – и потащил с собой Гэвина. Тот упал, перекатился по земле, срубил побеги мечом возле самой земли и бросился бежать.

Каррис, по-прежнему прикованная к своему месту, перезаряжала пистолет. Последний из гвардейцев, Байя Ниэль, тоже не мог двинуться – он был зеленым, а следовательно, не мог противиться контролю Атирата. Хорошо еще, что он потерял свои пистолеты. Башня продолжала попытки пленить Гэвина, предвосхищая направление его движения и прорастая в этих местах терновыми кустами. Оставшиеся трое гигантов стояли на страже, удовлетворяясь ролью наблюдателей, – очевидно, им не было отдано иного приказа. На дальней стороне площадки Кип глядел на происходящее огромными глазами, сидя рядом с трупом женщины. Гэвин мог только молиться, чтобы у парня хватило ума самому прикинуться мертвым: Кип ведь тоже извлекал зеленый.

Еще один древесный ствол бросился Гэвину под ноги, и он перескочил через него. В прыжке швырнул в сторону Атирата одну за другой несколько огненных струй, но не успел увидеть, возымели ли они какой-либо эффект. Приземлился, перепрыгнул еще два живых копья, пытавшихся его проткнуть, на ходу пытаясь вспомнить о Дервани Маларгосе хоть что-нибудь, что могло бы пригодиться.

Судя по всему, его огненные струи не причинили никакого вреда. Из площадки позади Дервани вырос трон; сам зеленый бог стоял, воздев руки. Гэвин снова полоснул мечом по остроконечным побегам, полыхнул огнем по лозам, пытавшимся его оплести. Перекатился, поднырнул, отшатнулся влево, на цыпочках отпрыгнул вправо, расшвыривая снаряды, огненные сгустки, просто струи жара, не оставляя попыток пробиться к противнику.

Бог сжульничал: под ногами Гэвина вдруг исчезла опора. Зеленый люксин, выстилавший верхнюю площадку башни, при очередном его шаге попросту исчез, а потом возник снова, уже по бокам от него. Он сгустился вокруг Гэвина, удерживая его на поверхности, но сжимая со всех сторон железной хваткой.

Однако и здесь Гэвин не был беспомощен. Большинство извлекателей привыкли использовать руки, выпуская люксин либо через ладони, либо через кончики пальцев. Но совсем не обязательно делать все так, как это принято делать обычно.

Разделив кожу вдоль обеих рук от плеч до запястий Гэвин принялся выпускать красный и под-красный в удерживающий его люксин. Тот зашипел, задымился, кое-где загорелся – и на одну секунду Гэвин вырвался на свободу, но зеленый люксин тут же сформировался обратно. Гэвин использовал всю свою силу, с воплями раскрывая в своей коже все новые трещины – на руках, по бокам туловища, вдоль обеих ног – и поливая огнем свои оковы.