Слепой (СИ)

Взглянул на Мира, понимая, что у этого даже матери нет. Да и у большинства детей здесь. Дети-слепые никому не нужны. А этот мальчик, Антон, тоже сиротка, какая мама? Мне невольно стало очень грустно. Как он может любить ту, что бросила его еще в младенчестве? Ту, что просто отказалась, когда поняла, что ребенок слепой? А его первая фраза, набранная на машинке была – «Я люблю маму». Я вскочил с места, вылетая за дверь. Мир, наверное, удивленно приподнял брови, как всегда. Почему он такой спокойный? Может, потому что сам такой? Мне никогда не понять их, слепых, всю ту боль, что они чувствуют. И от этого до боли противно на душе.

Я присел в коридоре, пытаясь прийти в себя. Что-то я расчувствовался, размяк. Надо собраться, потому что это меня не касается. Кто там, кого и когда любит. Мне-то что? Я не должен вообще заморачиваться на подобные темы, никогда не думал даже о таком. Мир однозначно как-то неправильно и гадко на меня влияет. В душе поднялась злость на блондина за то, что он что-то со мной сделал. Что, блять, происходит?! Мне надо срочно перестать об этом думать, и вообще, вся эта бадяга со слепыми… не по мне. Учитель из меня никакой, я не могу их жалеть, потому что ничего изменить не в силах, да и, в принципе, я бы и не стал что-то менять. Они мне совершенно чужие. Как и я им. Это Мир им как родной, вон, как приняли. Я насмешливо ухмыльнулся сам себе. Я же мудак, пора бы уже вернуться к образу и жизни морального урода, а то такими темпами моя жизнь полетит в ебеня.

Меня разрывали в тот момент два разных пути: либо разорвать уже всяческие контакты с Миром и прекратить его странные поползновения в мою сторону (или мои поползновения?), либо сдаться и просто плыть по течению, как я и хотел. Пожалуй, я слишком много задумываюсь над этими вопросами. Пока плывем по течению, а там – будь что будет.

Я резко поднялся, выходя из здания и закуривая. Одну, две, три… Пока не успокоился настолько, чтобы с кислой миной вернуться в класс, достать телефон и рыться в Интернете, продолжая изредка помогать Миру. Все же, что-то здесь не так, подумал я, глядя полусонным взглядом то на блондина, то на детишек.

День второй. Путь домой.

Мирослав поблагодарил детей за отличный день, кончиками пальцев невесомо провел по столешнице, вставая с места и говоря ребятам, что они свободны до завтра. Слепой выглядел утомленным, но, как ни странно, довольным. Наверное, ему по душе учить детишек, чего не скажешь обо мне. Меня они пугают – эти пустые глаза, смотрящие куда-то сквозь тебя. Интересно, а что у них перед глазами? Наверное, это несколько невыносимо видеть постоянную черноту.

Слепой тихо попрощался с выходившим последним Никитой, который что-то совсем тихо пробормотал, но лицо Кантемирова озарила улыбка, тут же прилипшая и к губам мальчонки. Он уже не такой понурый выскользнул из кабинета, оставляя нас вдвоем. Ненадолго, правда. В кабинет тут же вкатился Александр Александрович, сияя, как начищенный самовар – такой же кругленький, старый. Он улыбнулся мне, но не сказал ни слова, хватая Мира за руку и от души восхваляя его умение ладить с детьми.

- Да это все приют… - неловко ответил на все похвалы блондин, чуть морщась, словно ему это было неприятно. Чуть сжал пальцы свободной руки, потом поднял ее, откидывая снова в сторону челку, свисающую на глаза.

- Между тем, вы, Мирослав, отлично справились. А вы, Максим? Как вам уроки? – директор повернулся ко мне, поблескивая очками в свете тусклых ламп.

- Ну, скажем так, я долго пытался понять, что мне делать, - я немного усмехнулся, поднимаясь со стула. Пора бы уже сваливать отсюда. Мужчина понимающе кивнул, отпустил руку блондина, пожав ее напоследок и выпроваживая нас, наказывая, чтобы завтра как штык были.

Я, не торопясь, шел по коридору, рядом шагал слепой, постукивая перед собой палкой. Около выхода толпились дети с воспитателями из детдома или родителями, которые натягивали на ребятишек куртки и шапки, поплотнее их укутывая. Никогда не понимал этого – закутывать детей так, словно на улице минус тридцать, а не всего лишь плюс семь.

Мир тоже стал натягивать свою куртку, но к нему тут же подошел Никита. И чем мой слепой зацепил этого маленького мальчика? Тот преданными глазами смотрел из-под очков, щурясь и что-то вполголоса говоря, а Мир улыбался. Той своей улыбкой, которую в свою сторону я видел один раз, зато в сторону детей – тысячу. Резко захотелось поскорее свалить из Центра. Наконец няньки справились со своими воспитанниками, и Никите пришлось распрощаться с учителем. Мы вышли вместе с ними, но дети свернули по узкой тропинке влево, гуськом, кое-кто держась за руки или одежду впереди идущего (как утята, блин), следуя за воспитательницей.

Мы же направились в другую сторону, медленно шагая с территории Центра к асфальтовой дороге, так резко контрастирующей с усеянной листьями зоны Центра помощи слепым.