Слепой. Тропою белого дьявола

– Да, – сказал он наконец, – я согласен, продолжать беседу в таком тоне по меньшей мере неразумно. Да. Умные люди годами ломали головы, изобретая такое чудо современной техники, как спутниковая связь. На создание и поддержание в рабочем состоянии этой системы потрачены триллионы долларов, так неужели все это сделано для того, чтобы мы с вами могли впустую сотрясать эфир, обмениваясь оскорблениями? Вот именно! Я, как и вы, думаю, что этот вопрос не из тех, что решаются путем переговоров. Груз необходимо вернуть, это и в ваших, и в наших интересах. Да, вы не ошиблись, заниматься этим придется вам, поскольку я, к моему великому сожалению, лишен такой возможности. Что?.. Это не восточные песни, уважаемый, а простая вежливость! Если угодно, я могу выразиться в более привычном для вас тоне. Мне нужен товар, за который я заплатил. Зона моей ответственности за груз кончается там, где кончаются горы и начинается равнина. Остальное – ваша забота. Повторяю, мне нужно то, за что я заплатил. Заплатил сполна! Это вам ясно? Потрудитесь как можно скорее разрешить эту проблему. В противном случае… Да, это угроза, а вы чего ожидали?

Он прервал связь и с отвращением швырнул трубку на стол.

– Шайтан!

– Они все еще не отправили наш груз? – спросил второй. Американская полевая форма ладно сидела на его гибкой фигуре, из сдвинутой набок кобуры торчала рукоятка большого, богато отделанного пистолета, каплевидные солнцезащитные очки в тонкой золотой оправе были подняты на лоб, позволяя видеть насмешливо прищуренные черные глаза. В этих глазах светились недюжинный ум и звериная хитрость – скорее лисья, чем волчья. – Это и впрямь переходит всякие границы!

– Они ссылаются на то, что до сих пор не получили оплату, – с отвращением процедил тот, что сидел за столом. Его темная борода целиком покрывала шею и спускалась на воротник камуфляжной куртки аккуратными завитками. – Якобы поезд потерпел крушение в пути – упал в реку с моста…

– Такое сообщение действительно прошло в средствах массовой информации, – сказал человек с глазами лисицы, неопределенно улыбаясь. – Время и маршрут движения совпадают. Это действительно мог быть именно тот поезд. Чего мы не можем знать, так это находился в поезде товар в момент крушения или его сняли оттуда заранее.

– Ты хочешь сказать…

– Я хочу сказать, что они могли подстроить это крушение, чтобы обокрасть нас и замести следы. Впрочем, не исключено, что крушение действительно произошло случайно и наш партнер говорит правду.

Бородач, сидевший у стола, вскочил и нервно прошелся из угла в угол палатки.

– С ними невозможно работать, – сказал он. – Они непредсказуемы, они бесчестны, они…

– Они думают то же самое о нас.

Бородач перестал метаться по палатке и резко повернулся к собеседнику, на губах которого опять играла тонкая неопределенная улыбка. Можно было подумать, что сложившаяся ситуация его забавляет; впрочем, зная его, в это было нетрудно поверить.

– Скажи мне, Дауд ибн Зейд, – справившись с новой вспышкой раздражения, произнес бородач, – что ты обо всем этом думаешь? Ты находишься здесь намного дольше, чем я, и должен был хорошо изучить этих людей.

Дауд скрестил на груди руки и далеко, почти до середины палатки, вытянул положенные одна на другую ноги в удобных и крепких американских ботинках.

– Двух одинаковых людей не существует, – заявил он, – но в основных своих проявлениях все мы, двуногие, в общем-то, одинаковы. И наш партнер – не исключение.

– Как это понимать? – нахмурился бородач, которому снова почудилось, что над ним попросту насмехаются.

– Это надо понимать так, что наш партнер – деловой человек, – пояснил Дауд. – Ни один деловой человек, будь он правоверный мусульманин, католик или иудей, не станет резать курицу, несущую золотые яйца. Мы сотрудничаем не первый год, и до сих пор ничего подобного не происходило. Нам не было выгодно обманывать его, ему – нас. Значит, либо налицо досадная случайность, либо что-то изменилось, а мы об этом пока не знаем. Возможно, та самая золотоносная курица просто издохла, не дожидаясь, пока ее зарежут.

– Что это значит?

– Все рано или поздно кончается, шейх, – заявил ибн Зейд. – У моего деда было три нефтяные скважины, а я, как видите, беден: нефтяное озеро под моими родовыми землями оказалось совсем небольшим и все три скважины иссякли еще в дни молодости моего отца. Наш деловой партнер – лицо высокопоставленное, но он всего-навсего человек, и далеко не все зависит от него. Он мог просто-напросто лишиться возможности доставать то, в чем мы нуждаемся. В такой ситуации у него было бы два выхода: поставить нас в известность о том, что он не может больше с нами работать, завершить наши общие дела и распрощаться либо умолчать о происшедших изменениях, чтобы напоследок урвать жирный кусок – взять плату за то, чего не можешь предложить.

– Шайтан! – повторил шейх.

– Но пока это только предположение, – напомнил ибн Зейд. – Если он непричастен к крушению поезда, его сейчас наверняка одолевают точно такие же сомнения в отношении нас с вами. Он может решить, что крушение подстроили мы…