Слезами и кровью (СИ)

- А что, так бывает? – заинтересовался подмастерье, но хозяин лавки отмахнулся от него, и тот сжался за прилавком.

Портной сердито посмотрел на Энмора, тот не менее сердито посмотрел на него. Да, он знал, что обмен на рынках Тонского королевства – вещь очень распространённая, а налоги платить надо монетой, но его возмущало, что клиенты Иола знают о том, как учитель слаб к выпивке, и бессовестно пользуются этим. Гном огляделся по сторонам, деланно вздыхая, и вдруг его глаза хитро блеснули:

- Знаете, мастер Энмор Кровеглазый…

- Просто Энмор, пожалуйста.

- Хорошо, хорошо. Знаете, мастер Энмор, я думаю, мы сможем договориться.

Десять минут спустя Висельник, который сидел в маленьком дворе позади лавки и лениво наблюдал за голубями, купающимися в луже, услышал, как рядом хлопнула дверь. Он оглянулся и увидел хозяина – в новой голубой рубашке, вышитом васильками жилете и голубых штанах. Запихнув старую одежду в сумку и с трудом застегнув её, Энмор посмотрел на кота. Висельник разглядывал его, склонив голову набок, его усатая физиономия выражала искреннее недоумение.

- Нечего на меня так смотреть, - сказал Энмор. – Это не взятка, а честный обмен.

- Мяу, - скептически отозвался кот, прежде чем подойти к хозяину и вскарабкаться ему на плечо, с удовольствием дырявя новую одежду когтями. Энмор насмешливо дёрнул кота за ухо, но всерьёз на него не рассердился. Поправив сумку, чтобы не сильно давила на плечо, он вышел со двора и зашагал по улице.

Собственно, чего ему стыдиться? Да, этот гном уже давно покупает зелье у Иола, но сейчас-то Иол в отъезде, и вместо него снадобье готовил Энмор. Он сварил это зелье, он привёз его в город, значит, и плату должен получать на своих условиях. Разве нет?

Внезапно он встрепенулся и подскочил на месте, хлопая себя по пустым карманам. Вот балда, всё, что у него было, осталось в старой одежде. Ему понадобилось время, чтобы, тихо чертыхаясь, распутать завязки сумки, нащупать скомканные штаны и выудить из кармана короткий карандаш и сложенный листок со списком клиентов.

На листке значилось девять имён, семь из которых были небрежно зачёркнуты. Энмор прижал листок к стене и провёл линию поверх восьмой строчки – «Мастер Карин, сын Такина, улица Лудильщиков, дом под Золотой Жабой – камни в почках» - и взглянул на последнее имя. «Лейтенант мушкетёров господин Корвилл, улица Сломанных Копий, дом под Львиной Головой - мигрень». Довольно далеко от той части города, в которой он находился сейчас. А тут ещё прямо над головой зазвенели куранты – Энмор как раз проходил мимо Зелёной башни. Пять ударов. До закрытия Алых ворот осталось всего два часа, и надо поторопиться, иначе они с Фригглом не успеют пройти караул и застрянут в городе до самого утра. Энмор убрал листок в карман и хотел уже застегнуть сумку, но вовремя вспомнил, что оставил в ней ещё кое-что. Покопавшись в сумке ещё немного, он наконец вытащил наружу маленькую фибулу, украшенную треугольником из красного сердолика, и прицепил её на воротник голубой рубашки.

Вот теперь он выглядит, как полагает молодому волшебнику Гильдии. Можно отправляться по делам.

***

Улица Сломанных Копий начиналась прямо у ворот Дворца Гильдии Чародеев. Много лет назад, в те времена, когда история Гильдии насчитывала всего пару десятков лет, на Тирль напал тёмный волшебник Тевнир. В те времена Тонское королевство вело первую, самую страшную войну на Западном Рубеже, и все взрослые маги и опытные солдаты находились там. Город было некому защитить, кроме нескольких юных, не до конца обученных волшебников и горстки стражников, которые сражались храбро и отчаянно, и отступили лишь тогда, когда было сломано последнее копьё. Битва была неравной, но в конце концов Тевнир был вынужден отступить. В награду за спасение города тогдашний градоправитель построил для Гильдии Чародеев великолепный дворец с хрустальным куполом. Приближаясь к дому господина Корвилла, Гармил то и дело мрачно косился на этот купол, возвышающийся над улицей. Было время, когда он любовался им и мечтал, как войдёт во дворец на правах настоящего чародея, а не непонятно кого – не то ученика, не то слуги. Теперь он и сам не знал, чего хочет.

Вот наконец и нужный дом. Добротное двухэтажное здание, как и все прочие дома в Тирле, не имело номера – вместо этого над широкими двойными дверями из стены высовывалась гипсовая голова льва, оскалившего зубы. Зубы были покрашены серебряной краской, а грива – золотой, сощуренные глаза смотрели на прохожих с какой-то очень живой ненавистью. Гармил ответил льву не менее злым взглядом, потом тоскливо посмотрел на двери дома. Нечего даже и думать о том, чтобы просто постучать. Кто бы ему ни откроет, это точно будет не Корвилл, даже не его слуга. Вряд ли лейтенант мушкетёров занимает целый дом. Скорее, снимает квартиру или этаж. Собственный особняк – признак не столько богатства, сколько знатности, и младшему офицеру такое жилье не положено.