Слезы Африки

Тем не менее, когда видели с какой ловкостью и легкостью он передвигался по болотам, шел по следу леопарда, как одним ударом мог оглушить огромного карпа или с трехсот метров всадить пулю антилопе в лоб, то поневоле приходили к заключению, что несмотря на агрессивно сверкавшую лысину и желтые зубы, напоминавшие клавиши старого пианино, тот тип и в самом деле мог спрыгнуть с загоревшегося танкера, взорвать пороховой склад в Биафара или сбежать из египетской тюрьмы через канализацию.

– Жизнь по настоящему свободного человека сложна, – заявил он как-то ночью. – И чтобы удержаться в этом статусе, нужно уже сейчас начать тренировать и закалять себя, – и далее продолжил тоном, каким рассказывал свои фантастические истории. – Помню как-то, когда мне исполнилось только семь лет, группа турецких дезертиров захватила нашу деревню. Отец ушел в море ловить рыбу, и мать моя, которая была настоящей красавицей…

Отсюда начинался рассказ, который все вокруг слушали открыв рты – включая скептически настроенного Амин Идрис эс-Сенусси – а сеньорита Маргарет, как бы не любила всякое вранье, но и она в глубине души была благодарна, что тот неукротимый фантазер обладал невероятным даром убеждения, и каждый раз, как он заканчивал свои умопомрачительные рассказы, малыши вокруг него считали, что все, происшедшее с ними, смехотворно, по сравнению с тем, что пережил этот грек.

– Вы заработали бы целое состояние на приключенческих романах, – сказала как-то сеньорита Маргарет, когда они утром пили кофе под натянутым тентом. – У вас просто сказочное воображение.

– Воображение тут ни причем, – последовал уверенный и наглый ответ. – То есть лишь история моей жизни, – он заулыбался, ни чуть не смущаясь. – Но проблема в том, что мне безразлично что и как я рассказываю, но стоит начать описывать это – так, наверное, сгорю со стыда. К тому же, как я полагаю, вряд ли кто-то поверит мне.

– Если будете писать, как рассказываете, то поверят, – заметила она, уверенным тоном. – До этого я никого не знала, кто обладал бы таким даром убеждения.

– Правда, она сама прорубает себе дорогу, – ответил браконьер слегка развязано, – но вот ложь, той приходится искать потаенные тропки, в которых она, в конце концов, может и сама заблудиться.

– Правда ли, ложь – все это меня совершенно не волнует, – сказала она. – Я очень благодарна, что вы помогли мне с детьми. Некоторые из них меня очень беспокоили.

– Понимаю. И меня они тоже обеспокоили. Как намерены поступить с ними? – спросил он.

– На данный момент сохранить им жизнь, и этого пока достаточно, – ответила учительница, прекрасно осознавая насколько трудна ее миссия. – Возможно, при некотором везении, удастся добиться того, что какая-нибудь благотворительная ассоциация поможет нам получить убежище в Европе.

– По-моему это очень трудно, – заметил он.

– Меня предупреждали об этом, – ответила она. – Врач из лагеря беженцев заверил, что нас нигде не примут.

– И в этом нет ничего удивительного. Когда я почти тридцать лет назад приехал в Африку, тут было чуть более миллиона беженцев. Сейчас их семь миллионов, не считая пятнадцати миллионов эвакуированных, которые не могут вернуться в свои родные места по причинам политическим, религиозным или потому, что там просто невозможно выжить. Все мечтают перебраться в Европу, но в самой Европе нет места для такого количества голодных, потому что у них своих голодных хоть отбавляй.

– И какое будущее ожидает человечество, если все продолжит развиваться таким образом? – обеспокоено спросила сеньорита Маргарет.

– Будущее? – удивленно переспросил грек. – Простите, что я так выражаюсь, сеньора, но в моем понимании «будущее» – это термин в большей степени используемый женщинами. Только женщины всю жизнь заботятся о каком-то будущем. Так, как сейчас все происходит, единственно, о чем остается беспокоиться – это чтобы можно было дышать.

– Мне кажется это слишком печальным.

– Но так оно и есть.

– Но мне-то нужно придерживаться того, что я смогу обеспечить для моих малышей именно лучшее будущее, – заметила учительница. – Иначе я никогда бы не ввязалась в подобную авантюру.

– Но так получается, что подошло время, когда вам придется оставить свои мечты, – заметил Канакис. – Мой совет: начиная с сегодняшнего дня, заботьтесь лишь о дне завтрашнем.

– Странный вы человек, – пробормотала сеньорита Маргарет. – И не могу понять, как так получилось, что вы стали браконьером в самом потерянном уголке Африки.

– Всё это имеет самое простое объяснение, сеньора, – начал тот тоном, каким обычно вел свои рассказы. – Все началось в тот момент, когда я устал быть наемником, и еще лопнуло одно дельце, в которое я ввязался вместе с моим другом, клявшимся, что нашел алмазную шахту в Бенине. К тому времени я…